Теперь и у меня есть босс!

Уже перед вылетом я прочитала новый пост у Максима, на этот раз обо мне. Разрешения он спрашивал, большинство фотографий делал Диего, причем, с таким скучающе-брезгливым лицом, что результат удивил. Максим написал короткую историю о своей невесте и ее командировке в Питер, приложил несколько снимков, совершенно нетуристических, без селфи и прочего, только глупости с кормлением голубей, падающим из рожка мороженым и растерянной девушкой, которая разглядывает знаменитые крыши. Очень красивую девушку. Черт возьми, я хотела бы быть на нее похожа, хотя сама бы ни за что не решилась выложить в сеть именно эти снимки. Они же обычные, банальные, не постановочные. Но собрали нереальное число отзывов, нашелся даже от Николашеньки, нашего старосты, он писал, что на самом деле Славка не такая, она низкая, рыжая и конопатая, а это все чудеса фотошопа. Его тут же забросали гневными сообщениями и одногруппник исчез.

А я просто смотрела на все, улыбалась и ничего не писала. Так странно, когда кто-то другой видит в тебе красоту, которой сама и не замечаешь.

«Что даже лайка не будет?» — пришло через минуту сообщение. Кажется, кто-то успел увидеть мое присутствие в сети.

«Я слишком ревнива, чтобы лайкать ваших невест, сэр!»

Он ответил грустным стикером, потом ответил: «Ужасно соскучился, Бруньский. И набрался сил для новой порции испанский диалогов».

«Ради такого я готова поторопить самолет, сэр!»

И если бы могла, в самом деле поторопила бы. Желание увидеть Макса стало таким сильным, жгучим, физически непереносимым. Все время перелета я ерзала на кресле, то и дело смотрела на часы и трижды ловила себя на том, что читаю одну и ту же страницу книги. Диего наблюдал за этим со снисходительной усмешкой, но никак не комментировал.

Потом я почти выбежала из здания аэропорта и замерла, когда заметила свой «баклажанчик». Целенький, блестящий, почти как новый, сиротливо стоящий в ряду иномарок. Ещё и с большим шариком в виде лайки, привязанным к левому зеркалу. Хатико такой, да.

Я так обрадовалась, что чуть ли не сшибла Макса, пока спешила к машине.

— Целуйтесь, новобрачные! — махнул он рукой, после терпеливо ждал, пока я осмотрю «баклажан» со всех сторон.

Точно он, мой автомобильчик! Номер двигателя и аккумулятор точно мои, как и руль. В салоне поменяли коврики и чехлы для сидений, а снаружи выровняли и покрасили так, будто и не было аварии. Невозможно нарадоваться на такую красоту! И кое-кого нужно за нее поблагодарить.

Я подошла к Максиму, обняла его за талию и прижалась.

— Спасибо, спасибо, спасибо!

— Пустое, Бруньский! — он обнял меня одной рукой, после поцеловал, почти целомудренно, в лоб, затем совсем иначе — в губы.

— Садись, — подтолкнул он к машине, а сам запихнул мою сумку в багажник. Диего успел исчезнуть, зато я случайно заметила уже знакомого мужчину. Именно его я видела перед частной клиникой, а после — возле одного из «Джонов». Подозрительно, но ничего не поделаешь. Разве что убраться отсюда захотелось побыстрее.

— Как тебе обновленный «баклажан»? — Максим с улыбкой выслушал мои восторги и протянул ключи: — Тогда заводи!

После сел на пассажирское сидение, дождался, пока я пристегнусь и прищелкнул пальцами:

— Федор Аркадьевич, запрягайте четверку гнедых, барышня Слава кутить желают!

Барышня, по правде, желали только обниматься с шефом, есть бургеры и повидаться с бабушкой и дедом, но и прокатиться на отремонтированной «шестёрке» — тоже. Все это сразу, одновременно и в тройной дозе. Кто бы мог подумать, что так соскучусь за неделю.

Я неуверенно повернула ключ, услышала ровное гудение мотора, выжала педали, включила скорость и медленно тронулась с места. После ремонта «баклажанчик» лучше слушался руля и педалей, рычаг переключения скоростей и тот плавнее двигался. Максим же смотрел только на меня, не обращая внимания ни на дорогу, ни на свой любимый планшет.

— Что? — не выдержала я, когда город остался позади и не нужно было так концентрироваться на дороге.

— Ищу следы столичного порока.

— Как вы могли так подумать обо мне, сэр? Я бы ни за что не предалась порогу без прямого приказа командования! Разрешите активировать режим «Ангелины» и немедля приступить к вашему соблазнению?

— Я бы не рисковал.

Он приподнял одну бровь, вздохнул и вытащил из сумки термокружку и контейнер с бургером, после попытался меня накормить. Но первая радость от вернувшегося автомобильчика прошла, поэтому я просто притормозила на обочине, отдала ключи Максиму вышла наружу и пересела на пассажирское сидение. Отдохну немного и спокойно выпью кофе: шеф хорошо водит, аккуратно, хоть и на самой верхней границе разрешённой скорости.

— Устал мой Бруньский? — ухмыльнулся он.

— Негоже барышне повозкой править! Гони, Сима, гони!

Я отпила кофе и царственно махнула рукой. Максим же рассмеялся, вытер платком мои «усы» из молочной пенки, наклонился и поцеловал.

— Ужасно скучал и извелся от ревности.