Теперь я чувствую, что живу (СИ)

— Полли, я совсем не готова к детям сейчас, — срывающимся голосом отрезала Бетти. — У нас с Джагхедом только начался период совместного карьерного становления, мы получили работу, и пока что наших средств не хватает на содержание двоих детей, мы живём в маленькой квартирке…

— Не беспокойся об этом, — мягко ответила Полли, — Шерил всё ещё выделяет приличную сумму для детей её брата, уверена, так и будет, пока они не достигнут совершеннолетия. Послушайте, я не собираюсь излишне давить на вас. И вы не обязаны принимать решение сию же секунду, а если примете, то это не будет означать, что вы должны будете забрать детей сразу после заключения договора, хорошо? Мама и мистер Джонс пока ничего не знают, да и пока что Джунипер и Дагвуд не тяготят их. Но я бы хотела, чтобы они постепенно привыкали к новым родителям. К двум родителям.

Джагхед и Бетти растерянно смотрели друг на друга. Просьба Полли была очень понятна и логична. Её решение не поддавалось дополнительным обсуждениям, а у Бетти и Джага, по большому счёту, не было выбора. Они не могли позволить, чтобы детей Полли определили в приёмную семью к чужим людям, это было абсолютно исключено, но жизнь с бабушкой и названным дедушкой тоже ни в какие рамки не вписывалась. К тому же, при всей любви к матери, Бетти осознавала, что рано или поздно наступит момент, когда Элис доконает близнецов своими странностями.

Джагхед взял из рук Бетти бумаги, пролистал до страницы с пустыми бланками, достал из сумки шариковую ручку, и без лишних вопросов и комментариев начал заполнять графу с наименованием «отец приёмного ребёнка». Бетти с изумлением наблюдала, не веря своим глазам. Она знала о том, что её муж совершенно невероятен, но такой серьёзный мужской поступок всё же застал её врасплох. В очередной раз она удивилась своему малодушию, эгоизму и какому-то глупому детскому страху в то время, как Джагхед, практически не раздумывая, принял правильно решение за них двоих. Он поднял голову, и взглянул на Бетти.

— Я уверен, что ты поступишь так же. Поэтому и не спрашивал, — произнёс он, последний раз заводя ручку над бумагой, подтверждая своё решение подписью.

Бетти перевела растерянный взгляд с Джагхеда на Полли: сестра горько плакала, но в этой горечи было место для тихого счастья, ведь благодаря правильному решению она не потеряет детей навсегда, они всё ещё будут одной семьёй. Джагхед вручил Бетти бумаги с оставшимся пустым бланком, с надеждой глядя ей в глаза.

— И в печали, и в радости, помнишь? — мягко произнёс он. — А это — радость.

Бетти вновь обратила взгляд на Полли, её губы задрожали, а лицо исказилось от душевной боли, она сейчас чувствовала себя такой беззащитной и слабой.

— Бетти, — ободряюще окликнул её Джагхед с широкой улыбкой, так обычно взрослые спешат успокоить своего ребёнка. Он прижал её к себе, вытирая её мокрые от слёз щёки, и усыпая поцелуями её лицо. — Мы станем родителями, а тебе даже не придётся для этого рожать и сидеть в декрете с послеродовой депрессией, разве это не здорово?

Бетти усмехнулась сквозь слёзы, не в силах сдержать улыбку.

— Ты просто мой герой, Джаг, — выдохнула Бетти с утрированной обречённостью, уверенно выводя ручкой в графе «мать приёмного ребёнка»: Элизабет Джонс.

— Вы оба — мои герои, — в сердцах выразилась Полли сквозь слёзы. — Единственное моё пожелание: пусть у них останется их фамилия — Блоссом. В память о Джейсоне. До тех пор, пока они сами не захотят взять вашу.

— Конечно, — кивнула Бетти.

— Спасибо вам, — с чувством глубокой благодарности произнесла Полли. — Вы не представляете, как меня мучил этот вопрос, сколько бессонных ночей я провела в этих терзающих раздумьях. Я искренне верю, что спустя некоторое время мои дети смогут назвать вас мамой и папой. Вы будете прекрасными родителями.

Ещё один удивительный день перевернул жизни нескольких людей. Неизвестность пугала, но ведь именно в ней крылась тайна жизни. Элизабет и Джагхед были вынуждены ступить на порог нового этапа их жизни совсем не так, как они планировали. Они были не готовы и напуганы.

Но всего один взгляд, одно касание разрушали все существующие барьеры из страхов и сомнений.

Это было самым ценным богатством, которым было невозможно поделиться с другими.

И оно принадлежало только им двоим.