Теперь я твоя мама

До тех пор только глаза слепца видят, что я пишу.

Глава сорок пятая Джой

Джой едет на велосипеде по подъездной аллее прочь от дома. Вдали она видит холмы Буррена, напоминающие очертания огромного серого зверя, лежащего на земле. Она кричит отцу, который идет по лугу с другой стороны живой изгороди. Он поднимает руки над головой и начинает размахивать ими, словно сигнализируя о бедствии. Может, так и есть. Она сопротивляется желанию остановиться и подойти к нему. Люсинда ждала ее у себя еще час назад, а туда ехать не меньше двадцати минут. Жить на отшибе очень неудобно. Ей нужно либо просить родителей подбросить ее, либо ехать на велосипеде.

– Увидимся позже! – кричит она отцу.

– Будь осторожна! – кричит он в ответ. – Смотри, чтобы Пятнышко за тобой не увязался.

Пятнышко, тяжело дыша, бежит за ней. Он остановится в конце подъездной аллеи и будет ждать там ее возвращения. Удивительная собака, которая знает, что Джой сделает, еще до того, как она об этом подумает. Отец медленно прохаживается по лугу, опустив голову и сцепив руки за спиной. Она едет быстрее. Ей больно видеть его расстроенным, но он такой с тех пор, как не смог реализовать свои планы.

Старый дом почти не виден под листьями. Какой от него прок? Уже прошло так много лет с тех пор, как ее предки жили там, что он превратился в руину. Джой притормаживает, чтобы Пятнышко смог догнать ее. Он обгоняет ее и мчится за кроликом, который выскочил из живой изгороди. Кролик спешит по зеленой траве к центру дорожки. Глупый кролик! Ему следовало бы бежать в кусты и спрятаться. Она окликает Пятнышко. Пес весело машет хвостом и поводит ушами, но не останавливается и бежит к дороге. Кролик выбегает на улицу, где машины едут слишком быстро. Родители всегда предупреждают ее, что здесь надо останавливаться, смотреть по сторонам и прислушиваться. Джой зовет, но ее крик тонет в скрежете тормозов. Она понимает, что должно произойти, за мгновение до того, как слышит глухой удар и громкий визг. Потом наступает тишина.

Она бросает велосипед и бежит к дороге. Машина заехала на обочину, водительская дверца распахнута. Какой-то мужчина наклоняется над Пятнышком. Его спина согнута, слов он молится. Джой прислоняется к машине, закрыв лицо руками. Отец бежит через луг и обнимает ее, почти отрывает земли и прижимает к груди. Сердце его стучит, как барабан – Я думал…

Он громко сглатывает и крепче прижимает ее к себе. Он поддерживает ее, чтобы она не упала на землю. Или это она удерживает его, потому что он так сильно дрожит, что может вот-вот упасть?

– Я думал, что это ты…

– Это Пятнышко. – Она громко всхлипывает. – Он умер. Я знаю, что он умер.

Мужчина оглядывается на них через плечо и машет рукой, чтобы они подошли.

– Это ваша собака? – спрашивает он таким тихим голосом, что Джой его еле слышит.

Все еще всхлипывая, она кивает и наклоняется. Тело собаки вздрагивает, словно ее бьет током. Глаза Пятнышка напоминают ей о Слепом жеребце. У него такой же мутный взгляд. Мужчина нежно треплет Пятнышко по холке, чтобы заставить собаку не двигаться, а другой рукой ощупывает его в поисках повреждений. Когда он прикасается к одной из задних лап, Пятнышко дергается, издает протяжный вой и резко поднимает голову. Его тело содрогается, а потом снова замирает под нежными поглаживаниями мужчины.

– Он только ударился о крыло моей машины. – Мужчина отступает в сторону, чтобы Джой смогла опуститься на колени рядом с собакой. – Ранен, но не сильно.

– Мы отвезем его к ветеринару.

Ее отец звонит по мобильному и возвращается к подъездной аллее. Ему потребуется десять минут, чтобы дойти до джипа, и Джой рада, что мужчина предлагает подбросить их до клиники.

Она сидит на заднем сиденье с Пятнышком и успокаивает его. Пес лежит на куске картона, который мужчины использовали как носилки, чтобы погрузить Пятнышко в машину. Отец сидит рядом с ней. Время от времени он протягивает руку над Пятнышком и похлопывает ее по щеке или по руке. Вокруг его глаз залегли глубокие тени. Раньше она их не замечала. В зеркале заднего вида она видит выражение лица мужчины. Он перехватывает ее взгляд и улыбается.

– Уже недолго осталось, – говорит он. – Ваша собака, как только лапа заживет, будет в полном порядке. Она появилась словно ниоткуда. Я как раз притормозил, подъезжая к развилке. Если бы не это, у бедной псины не было бы ни единого шанса.

У мужчины светлые, торчащие во все стороны волосы. Он из Дублина. Она узнает его говор.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Джой Доулинг.

Он прищуривается, потом глядит на дорогу.

– Мы встречались раньше? – интересуется он.

Теперь, когда потрясение прошло, Джой снова может ясно думать. Мужчина кажется ей знакомым. У него такая же загорелая кожа, как и у отца, словно большую часть времени он проводит на улице. Она вспоминает волны и серферов, Джои, разговаривающего с мужчиной с доской и парусом. Она тогда нарисовала вокруг них круг, но они были слишком заняты обсуждением кливеров и прочих парусов, а также скорости ветра, чтобы обращать на нее внимание.

– В Лехинче. Я была с братом Джои.