Теперь или никогда

«Баба ты, а не мастер палачей», – хотел сказать Аластар, но вместо голоса из глотки донесся хриплый стон.

– Вы уверены?

– Совершенно. Он ничего не соображает от жажды.

– Так напоите его, и пусть отключится. Времени уже не осталось совсем. И дальше тянуть нельзя.

– А кто тянет-то? Сейчас сделаем его в лучшем виде.

О! Это была такая сладкая вода, самая прекрасная в мире, слаще меда и дороже вина. Жаль только, мало. Пил бы и пил.

И, конечно, тив Мэриот не зря ел свой хлеб, он все точно рассчитал – едва жертва попьет и ей дадут наконец уснуть, падут внутренние оковы самоконтроля, которые у любого диллайн весьма и весьма крепки.

Стоило закрыть воспаленные горящие веки, как Эск буквально провалился в блаженную тьму. Такую же уютную, какой она была в домике на Шанте. Когда Джонина голова покоится на плече, под боком сопит Идгард, а Шэррар залез на подушку, уселся почти что на макушку и наматывает отцовские волосы на какие-то палочки. После пытки – самое лучшее место, чтобы спрятаться.

– Ах, вот ты где гнездышко свил, змеиный выползок!

Огромная серая сова влетела в крошечную спальню, выбив окно. Взвизгнула Джона, заплакал навзрыд Шэрр.

– Папа, кто это? – тихо пискнул Идгард.

– Скажи деточке, папочка.

Аластар вскинулся, стараясь закрыть руками своих детей от жадного взгляда ночного хищника, уже примеривающегося к их шейкам.

– Пш-ш-шел вон!

И бросился в атаку, выставив кривые острые когти.

Рвать, рвать в клочья, бить крыльями, клевать, вырывать куски плоти пополам с перьями.

«Не смей трогать моих сыновей!»

«А девочек можно?» – клекотал Херевард.

«Только попробуй!»

«Ай, какой смелый!»

Они слепились в большущий пуховой шар, из которого летели в разные стороны окровавленные перья. Эск хотел крикнуть: «Беги, Джона, беги!» – но из горла несся только птичий визг.

«Я сильнее! И один раз я уже тебя победил».

«Был, был сильнее, не забывай».

Возможно, подлови его Херевард где-нибудь в другом сне, то все вышло бы так, как желал эсмонд, – и подчиняющее заклятие легло бы на Аластара почти без сопротивления. Как раньше, как двести лет назад. Но Эск защищал своих детей. И свою душу.

«Тебе не устоять против Предвечного! Никогда. Ты – диллайн, ты принадлежишь ему от рождения до смерти и после смерти тоже!»

Когти совы-Хереварда, точно абордажные крючья, полоснули совсем рядом с глазом, Аластар взвился от боли, заорал и ударил клювом. И снова, и еще раз.

«Никогда! Никогда! Никогда! Я отрекаюсь от него! Проклинаю и отрекаюсь! Мне не нужен такой бог!»

Они давно уже дрались не в лирнийской спальне, а в ночных небесах над бушующим морем, рвали друг друга в смертельной ярости, поднимаясь все выше и выше. И вот уже до сияющей золотой Меллинтан рукой подать…

«Выклевать зенки твоему предвечному гаду!»

Такого откровенного богохульства Херевард вынести не мог, он с диким воплем вонзил когти в крыло Аластару, тот в свою очередь вспорол бок противника. До ребер, до внутренностей.

И стали падать, вместе, не разжимая когтей и клювов, кричащим кровавым комом. Прямо в морские волны, которые молча сомкнулись над головами непримиримых врагов.

Только Меллинтан все видела и все поняла.

Валфрих Тор, первый лейтенант «Меллинтан»

Судовой лекарь Свон взирал на Валфриха Тора мрачно и тревожно.

– Не рисковали бы вы понапрасну. Во всяком случае, до тех пор, пока ролфийская эскадра не подойдет.

– Я не могу ждать. Седьмые сутки на исходе…

– Если виртджорн еще жив, – уточнил лекарь.

– Я не вижу причин, по которым эсмонды стали бы убивать его прямо сейчас, здесь, в Левенезе.

– А вдруг его уже увезли в Санниву?

– Раз тив Мэриот пожелал начать переговоры, значит, у него есть что нам предложить.

– Например, добровольно сдаться или самим себе перерезать горло, – съехидничал Свон, циничный, как все воины клистира и ланцета.

Нет, Валфрих не был уверен в своей абсолютной правоте. Он – живой человек, и ему свойственно ошибаться, и никто из смертных не исключение из этого правила – глупейшее пленение виртджорна Эска тому пример. Уж на что предусмотрителен и дальновиден эскизарский граф, а все равно попался. Но, если появился хотя бы малейший шанс спасти капитана «Меллинтан» и… вождя диллайн, им надо воспользоваться.

Аластар оставил четкие инструкции своему преемнику – в опечатанном сургучом плотном конверте, который надлежало вскрыть в экстраординарном случае вроде смертельного ранения. В бытность его капитаном Имперского Военного флота Синтафа так поступать требовал Устав. Над каждым из диллайн довлеет сила привычки, поэтому Эск перенес четкие и понятные правила на личную частную флотилию: если его серьезно ранят, убьют или возьмут в плен – командование принимает первый лейтенант.