Теперь пусть уходит!

Доктор Эдж (достает карандаш, снимает календарь и передает его и карандаш Кендлу). Я зайду сегодня вечером.

Кендл. Не забудьте передать насчет юноши по имени Ден.

Доктор Эдж. Вы сказали – Стэн…

Кендл. Совершенно правильно – Стэн. (Собирается рисовать на календаре.)

Доктор Эдж. Не забуду. (В дверях.) Что бы вы хотели поесть?

Кендл (иронически). О! Дайте подумать… Антрекот с зеленым салатом, немножко выдержанного бри, полбутылки рислинга к первому и бутылку шамберти к антрекоту…

Доктор Эдж. Великолепно. Но не удивляйтесь, если все это примет вид яйца всмятку и чашки слабого чая. (Выходит)

Кендл начинает с трудом, не спеша подрисовывать картинку на календаре. Раза два он останавливается, будто бы от приступа боли. Возвращается сиделка Петтон.

Сиделка Петтон. Сядьте поудобнее и укройтесь, если уж вы не можете лежать спокойно.

Кендл. Я не хочу, чтобы меня усаживали и укрывали.

Сиделка Петтон (подходит поближе, хочет посмотреть, что он делает). А что скажет миссис Бистон, когда увидит, что вы испортили такой красивый календарь?

Кендл. Грррррр… (Или какой-нибудь другой звук, по усмотрению актера)

Бар внизу теперь открыт. Бистон и Томми обслуживают репортеров, среди которых трое уже известны нам. Все они разговаривают и смеются. В конце коридора разговаривает по телефону разбитная девица – Пенелопа Бейн.

Пенелопа. Дайте мне редакцию… Алло, коммутатор, не прерывайте меня, я разговариваю с Лондоном. «Дейли уайер». Редакция?… Позовите Сэма Филипса… Сэм? Это Пенелопа… Да, я говорю из гостиницы в Скрупе… Конечно, это богом забытая дыра. Ты зачем подстроил мне такую поездку, чудовище?… Пока еще ничего, но сегодня к вечеру ожидают все семейство. Им оставили комнаты – все, какие здесь есть. И сэр Джеффри Брок уже в пути, так что бедному старику скоро достанется… О, сегодня я для тебя вытяну нужные сведения у кого угодно, но не держи меня здесь долго, нужно же иметь сердце!… Национальная галерея и все такое? Да, может получиться грандиозно… О'кей, я жду тебя. Отвезешь меня ночью на машине в Берпул, а утром – обратно… Вот еще! Чтоб я ночью ездила с мальчиками в такси?… И я тебя, Сэмми.

Комната наверху. Сумерки. Идет дождь. Унылая атмосфера. Кендл спит, но очень тревожно. Сиделка Петтон смотрит на него, потом, скучая, выглядывает в окно.

Действие второе

Ранний вечер. Бар снова открыт. Виден коридор и бар, где шумят посетители. Приехали родные Кендла: сэр Эдмунд со своей дочерью Фелисити, Гермиона (миссис Бикли) с сыном Кеннетом. Сэру Эдмунду лет пятьдесят пять. Это видный чиновник, самодовольный, никогда не улыбающийся человек, ничем не похожий на своего отца. Фелисити – хорошенькая двадцатичетырехлетняя девушка. Она не замужем. Вид у нее очень грустный. Гермионе Бикли – лет под пятьдесят; это добрая, но истеричная и неуравновешенная женщина, много пьет. Кеннет – двадцати двух лет; он очень неряшлив, сентиментален и невоспитан, неплохой, но испорченный и совершенно безвольный юноша. Первым входит сэр Эдмунд, за ним остальные родственники Кендла. Его встречает миссис Бистон.

Сэр Эдмунд. Добрый вечер! Я сэр Эдмунд Кендл. Для нас заказаны комнаты.

Миссис Бистон (виновато). Только две. Вам придется расположиться всем вместе.

Гермиона (вужасе). Всем вместе?! Да вы с ума сошли!

Миссис Бистон. В каждой комнате – по две кровати.

Сэр Эдмунд. В таком случае, Гермиона, ты с Фелисити займешь одну комнату, а мы с Кеннетом – другую. А есть ли у вас какая-нибудь гостиная, которой мы могли бы воспользоваться?