Теперь с тобою вместе я(с)

Господа, прошу любить и жаловать, нашего ашкелонского гостя, замечательного автора и исполнителя своих песен под гитару, я уже тоже имею от него замечательный подарок в виде песни на мои стихи.

Ах, я вижу рядом с вами очень молодую симпатичную особу.

Это наш гость, пришедший приобщиться к прекрасному или юное дарование?

Краска бурно прихлынула к лицу девушки, и она пролепетала:

— Я знакомая Олега Фрейдмана…

Её перебил Михаил Беркович:

— Давид, эта девушка пишет для своего возраста очень даже взрослые стихи, я уже с некоторыми познакомился.

Могу вас обрадовать, она ваша землячка, учится в Беер-Шевском университете, для вашего литературного салона будет замечательной находкой.

И к Вере:

— Девушка, я всё правильно говорю?

Вера смущённо кивнула и вновь залилась краской.

— А теперь представься и не надо краснеть, тебе нечего стесняться своих стихов, а тем более юного возраста.

Девушка поднялась на ноги и окинула взглядом внимательные лица.

— Меня зовут Вероника Петрова, я являюсь студенткой первого курса Беер-Шевского университета имени Давида Бен-Гуриона, приехала в Израиль из Минска, стихи начала пробовать писать в пятнадцать лет, сейчас мне девятнадцать.

Выпалив всё это, Вера уселась рядом с Олегом и спрятала лицо за его плечом.

Со всех сторон раздались голоса, что, мол, можно нарушить регламент и начать знакомство с юной поэтессой.

Но председатель возразил:

— Господа, так не годится, у нас сегодня присутствуют гости, всем вам хорошо знакомый, бывший участник нашего салона «Среда» Михаил Беркович, нынче переехавший в Ашкелон и, как я уже сказал, известный уже в Израиле бард Фрейдман Олег, вот с них и начнём.

Пока председатель увещевал присутствующих, Олег достал гитару из чехла и провёл легко пальцем по струнам, проверил строй и акустику помещения.

— Добрый день!

Я не буду ещё раз представляться, тут уже несколько раз прозвучали мои имя и фамилия.

Сегодняшняя встреча посвящена моему новому хорошему другу Мише Берковичу, замечательному поэту, на стихи которого я написал несколько песен и, надеюсь, что в будущем появятся и новые.

Хочу начать эту встречу с моей любимой песни на его великолепные стихи, которыми, смело могу сказать, он себя увековечил:

  Как уходят из мироздания,
  Мне не ведомо: опыта нет.
  Уходя, я назначу свидание.
  Здесь. Тебе. Через тысячу лет.
  Не с того, что и сыро, и пусто
  В непроглядной Аидовой мгле,
  Я сюда возвращусь, потому что
  Мне понравилось жить на Земле.
  Пусть тебя не страшит непогода,
  На потом отложи все дела,
  И три тысячи пятого года,
  В марте, двадцать второго числа
  Буду ждать у морского причала.
  Мы оттуда отправимся в путь.
  И опять повторим всё сначала,
  Может, что-то подправим чуть-чуть.
  Будет все, как теперь на планете:
  Те же травы и те же холмы,
  И такие же вредные дети,
  И такие ж полезные мы.
  Вот рука моя! В час расставанья
  Будет день, как сегодня, хорош.
  Ты не плачь! Только дай обещанье,
  Что ко мне на свиданье придёшь.

В комнате воцарилась звонкая тишина, только было слышно дыхание людей, и кто-то тихонько высморкался, не в силах сдержать слёзы, а затем раздались аплодисменты и крики: — ещё, ещё…

Лёгкий перебор и бархатистый тенор с хрипотцой понёс до слушателя новую песню:

  Вечер… тени по углам гоняет свечка,
  Что-то глухо проговаривает печка,
  И смола слезинкой тает на полене,
  Кошка тянется с кровати на колени…

  За окном в лесу кряхтят старушки ели

  Оголтелые метели налетели…
  Кто-то свищет во дворе молодцевато,
  Кто-то кается и плачет виновато.

  Ожидания просрочены все сроки,

  С чашкой чая я скучаю одинокий,
  И смола слезинкой тает на полене,
  Кошка тянется с кровати на колени…

Прозвучало ещё несколько песен на стихи Берковича, а затем он сам прочитал парочку своих новых работ, заверив всех присутствующих, что он здесь далеко не последний раз, а было бы у слушателей только терпение, стихов у него хватит читать и до утра.