Теперь с тобою вместе я(с)

 Плач сердца

  Как плачет сердце,

  Только Богу слышно.
  Укрылась боль
  На дне моей души.
  Скорблю о павшем,
  Обращаясь к свыше…
  Моя молитва —
  Стон в ночной тиши.

  Припев.

  Услышь, Израиль!
  Боже всемогущий!
  Ты дал мне
  Жизнь,
  Любовь
  И солнца свет.
  Глаза сухи.
  Плач сердца, душу рвущий.
  И тишина.
  Покоя только нет.
  Услышь, Израиль!
  Голос одинокий.
  Дух укрепи.
  От страха жить — спаси.
  И кружат мысли —
  Правда так жестока.
  Душа кричит,
  В ней не осталось сил.

  Остановилось время.

  Сердце плачет.
  В коротком миге
  Вижу жизнь свою.
  От неизбежности
  В молитве прячусь.
  Надежда
  Замирает
  На краю.

  Припев.[4]

В среду двадцать третьего ноября, за неделю до операции Галя, Вера возвращалась в своём автомобиле с очередного заседания литературного салона и нечаянно, вместо магнитофона включила радио, и, услышала сообщение о страшном теракте, произошедшем на выезде из сектора Газа.

Легковой автомобиль, начинённый взрывчаткой, вместе с водителем врезался в автобус, перевозивший военных из базы на территорию Израиля.

По сообщению военных корреспондентов, в автобусе находились в основном солдатки, среди них есть многочисленные погибшие и раненые.

Сердце у Веры дрогнуло — в таком автобусе всегда доезжала до рейсового Наташа, и именно в среду она должна была выходить из базы на последний перед демобилизацией двухнедельный отпуск, и собиралась побыть рядом с Верой, во время всей процедуры, связанной с судьбоносной операцией Галя.

По дороге в общежитие Вера из каждого телефонного автомата звонила Оферу, то на работу, то на домашний телефон, но тот не отвечал.

Девушка с отчаянья позвонила на коммутатор его полицейского участка и здесь ей сообщили, что Офер Крумер срочно выехал в больницу «Сорока», в Беер-Шеву.

Вера резко развернула машину и понеслась в больницу.

Наташенька, милая моя подружка, не уходи от меня, я страшная эгоистка, я последняя сволочь, но умоляю тебя боже, пусть с ней будет всё хорошо, не допусти такого, что я потеряю свою лучшую подругу, она ведь такая хорошая, она мне дороже самой себя…

Слёзы заливали глаза, и она почти ничего не видела перед собой.

Ей уже несколько раз сигналили встречные машины и из их открытых окон в её адрес неслась злобная ругань.

Вера, кое-как припарковала свой автомобиль и бегом понеслась в приёмный покой.

Там творилась жуткая неразбериха — врачи прямо на месте оказывали первую помощь многочисленным раненным девушкам в солдатской форме, отовсюду слышались стоны, крики и плач.

Очумевшая от горя Вера вместе со страдающими от боли солдатками кричала, рыдала, умоляла и ей, наконец, сообщили, что Натали Шехтер сейчас находится в операционной.

Никто не мог ничего сказать девушке о нынешнем положении Наташи, но сообщили, что её доставили в больницу крайне в тяжёлом состоянии и срочно отправили на операцию.

Вере подсказали, как пройти в хирургическое отделение и, где находится операционная — возле закрытых плотно дверей в пластиковом кресле, обхватив голову руками, сидел большой сильный мужчина и, не стесняясь, в голос плакал.

Вера присела в рядом стоящее кресло, уронила свою голову на колено Офера и затряслась в не сдерживаемом плаче — у них не было друг для друга слов утешения.

  Порозовели облака,
  Вобрав в себя цвет крови,
  А слово смерть звучит в строках
  В час для страны суровый:
  Потёмок смерти не боюсь,
  Она придёт когда-то,
  От хвори, старости, в бою: —
  Наградою, расплатой.

  Под солнцем раскалён песок,

  В нём трещины, как раны,
  А цвет земли — граната сок,
  Не кажется здесь странным.
  Что ворошить святой тонах,
  Минувшие победы —
  Звенит крик боли в небесах,
  Нет слёз оплакать беды.

  Земли хватает для могил,

  И жить хватило б места,
  А мы шагаем по крови
  Дорогой неизвестной:
  Не смерть страшна, а жить боюсь
  С тяжёлою утратой —
  Молитв не знаю, но молюсь
  За этот мир треклятый!