Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

В результате он потолстел с 30 до 34 килограммов. Спортом он после этого уже никогда не занимался. Завязал, как и обещалось! К концу учебного года он разжирел до 37 кило и отрастил весьма заметный, сильно торчащий вперёд животик. Его бицепсы стали дряблыми и обросли жиром, а некогда стальной пресс почти полностью исчез.

За следующий учебный год он поправился до 47 килограммов и окончательно превратился в пухлощёкого толстяка. Тогда он уже не мог ни отжаться, ни подтянуться. Не может и сейчас. Да, с этим милым мальчиком я прошёл немало прекрасных мгновений в туалетных кабинках нашей школы… Впрочем, чрезмерно распространяться об этом я не буду.

Дело в том, что Гриша недавно вступил в АУЕ. А ежели там узнают о том, что он педераст (да ещё и пассивный к тому же), – то это может создать ему трудности в жизни. А я не хотел бы портить карьеру (пусть даже и криминальную) такому сладкому мальчику. Хотя, как знать. Всё меняется даже в воровском мире. Понятия нынче смягчаются…

Вот когда я договаривался с этим самым АУЕ о покупке оружия, – один их представитель оказался открытым гомосексуалистом.

Однако про это – позже. У нас – а очереди следующий товарищ, – Егор Рысаков.

Для начала надо рассказать, как мы с ним познакомились. А потому начнём с предыстории…

Отец мой, как я уже говорил ранее, очень хотел отдать меня на плавание. Хотел прям так, что аж вообще терпеть не мог! Шутка. Терпел он довольно долго. Вообще с ним это периодически случалось. Бывало, помню, он закипит каким-то жгучим желанием отдать меня на плавание, – а потом это схлынет. Так бывало с ним часто.

Но это был другой случай.

Тут он всё-таки довёл дело до конца и затащил меня в наш убитый Филёвский бассейн. Это тот самый, что находится в одном здании с институтом современного искусства.

Я его просто ненавидел!

Не отца, в смысле, а бассейн.

Ужасное было место.

Ремонта там с семидесятых годов не делали.

На «Дворец пионеров», в принципе, похоже очень.

Я помню этот огромный мрачный холл с грязным гранитным полом и облицованными серым, покрытым разводами от карающей из ржавых труб сверху воды мрамором стенами. Там стояли точно такие же, как во «Дворце пионеров», старые диваны из малинового кожзаменителя.

Правда, здесь они не были изъедены клопами.

Вместо этого они гнили.

Гнили, как и всё, что попадало туда.

В холле бассейна было невероятно влажно. Влажность там была такой, что дышать было трудно. Поэтому там гнило решительно всё, что вообще могло гнить в принципе. Гнили, покрываясь разноцветной бахромой плесени, шторы на огромных окнах. Гнили диваны. В буфете гнили скатерти на столах и мягкие подушки на стульях. Гнили и сами столы, и стулья. Гнил, медленно осыпаясь трухой по краям, стол в гардеробе. Гнили документы в канцелярии. Гнили деревянные двери. Их металлические ручки и петли в это время пожирались ржавчиной. То же самое происходило и с крючками для одежды. Короче, гнило всё. А что не гнило, – то ржавело. Гнили там и люди. Пахло в холле всегда одинаково. Колбасой и хлебом, хлоркой и плесенью. И ещё мочой.

Вот в это самое место меня и отдал отец.

Плаванию учиться!

Ничего хорошего из этой затеи, разумеется, не вышло.

Ходить я должен был туда два раза в неделю: в понедельник и в среду. То есть в самые тяжёлые дни!

Ну, не в самые может, но в тяжёлые. Понедельник – это начало пятидневка, когда впереди ещё четыре рабочих дня. Среда – самый тяжёлый день относительно предметов. А начинались тренировки эти в четыре часа (вечера, слава богу). Уроки же у меня заканчивались в три. То есть у меня был ровно час на то, чтоб добежать до дома, поесть, переодеться и добраться до бассейна. Фактически же у меня было меньше часа. Нас часто задерживали после уроков и на пять минут, и на пятнадцать.

В результате в бассейн я вечно торопился, вечно не успевал и от этого расстраивался. Боже, какая это была ужасающая спешка! Быстро-быстро одеться и выйти из школы. Потом бегом на автобус и сразу домой. Потом пообедать срочно надо, пять огромных котлет за пять минут запихать в желудок. Одеться мигом, сумку собрать, а потом бегом в бассейн.

Ужас!

В самом бассейне переодеться надо быстро. В туалет времени сходить нет. Раздевалки переполнены, очень много маленьких гиперактивных детей, которые всё норовят с тобой что-нибудь сделать. Не в этом смысле, но всё же.

Потом само плаванье. На него я всегда опаздывал, но всё же.

Вода, помню, была ледяная. Когда я из неё выбирался, – у меня от холода стучали зубы. И судороги… Судороги хватали меня постоянно. Но мало того, что холодно, – в бассейне было ещё и очень грязно. Вода вечно стояла там зелёная и вонючая. Стенки бассейна были покрыты толстым тёмно-зелёным налётом каких-то микроорганизмов.

Но вот треня закончилась. Что дальше? Душ, понятное дело! если в самом бассейне вода холоднее, чем в Юрмале, то в душевых на тебя льётся крутой кипяток. Потом надо быстро одеться (чтоб не замёрзнуть снова) и посушить голову.

Сушилок мало. Закреплены они удручающе низко. Более того, вокруг них вечно толпятся сумасшедшие мамаши со своими гиперактивными молокососами.