Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

Но все эти трудности были мне не то, чтобы совсем нипочём, но всё же имели характер преодолимый. Несмотря ни на что я продолжал мыслить.

Да, звучит это всё очень пафосно.

С виду всё, конечно, было куда прозаичнее, но всё же. В моём детском мозгу шла напряжённая работа. Но внешний наблюдатель, пожалуй, ничего бы и не заметил.

Подумаешь, что такого в том, что маленький мальчик смотрит мультики по телевизору? Глупости! Ничего особого!

Я, однако, смотрел эти злосчастные мультики не просто так. Я всегда смотрел их с большим вниманием: всё запоминал, всё подмечал. Потом я преобразовывал жти образы в нечто своё, оригинальное, сермяжное. Именно так из чужеродного материала появилась «История смешариков».

Тогда де я изобрёл для себя интереснейший спосрб тренировки воображения. Я брал колпачки от шариковых ручек, кусрчки пластмассы, бутылочные крышкм, всякие шнурки и верёвочки; вместе со всем этим я забирался в кровать, воображая эти прелметы своими литературными героями.

Я голым скакал намкровати, сдимая всруках колпачки от ручек. При этом я жутко и громко верещал. Орал я так, что соседи иногла вызывали к нам полицию.

Таким образом я выдумал самые неожиданные истории. В итоге я до такой степени натренировал воображение, что мне достаточно лишь посмотреть на колпачок от ручки для того, чтобы в голове родилось великое мнодество замечательных сюжетов. Словом, все мои тогдашние выдумки имели приключенческий уклон в духе Жюля Верна. Я даже тогда не считал их достойными записи на бумагу, а уж тем более публикации.

И ещё кое-что: в моих кроватных играх не было ничего сексуального! Ничегошеньки! Это я пишу, чтоб не было потом дурацких вопросов.

Укажу и ещё один источник моего литературного творчества. Это так называемые «истории на ночь».

Известно, что многие матери рассказывают своим детям перед сном разные истории, как страшные, так и смешные.

Читатель мой знает, что на протяжении долгого времени я спал в одной кровати со своей матерью. Именно поэтому перед сном мы оьычно подолгу переговаривались. Но только не моя мама рассказывала мне истории, нет. Это я ей рассказывал сказки на ночь. Обыкновенно сказки эти бывали страшными.

На сюжеты этих ночных историй, надо сказать, повлияла книга «Приключения Хомы и Суслика». Именно персонажами этой книги и её авторского продолжения орудовал я тогда, в своих ночных историях.

Особо следует выделить то, что Ежа и Кролика я из эпизодических героев сделал едва ли не главными.

Разумеется, от пасторальных образов оригинальной книги не осталось и следа.

Так, сначала лесные жители освоили обработку металлов и создали своё государство, но потом их поработили иноземные белки, установившие там своё господство. Управляла ими грозная и дьявольски красивая мадам Катара (влияние мультфильма «Аватар. Легенла об Аанге»).

Ежа я превратил в осторожного политикана (очень уж он похож на Сталина!), Кролика – в типичного яппи, директора компании по производству изделий из конопли. Он пьёт виски и живёт в пентхаусе. Хома был мною превращён в некое подобие Барни Гамбла, одного из героев сериала «Симпсоны». Он там постоянно пьёт пиво. Под Сусликом я вывел себя. Этот персонаж у меня вечно вытаскивает Хому из нехороших историй.

Ещё там у меня было много про войну зверей и людей.

Особенно безжалостно малам Катара там воюет со скептиками-учёными. Их она травит горчичным газом и забрасывает атомными бомбами.

Ещё один её враг – коммунисты.

«Я лётчик Люфтваффе, я в небе лечу и красные звёзды в прицеле ищу…» – это про мои тогдашние рассказы.

Словом, недовольство коммунистами основано у меня (и у Катары) было только на их безбожии.

Все персонажи моих ранних рассказов (это относится и к «Истории смешариков», и к рассказам на ночь) были глубоко верующими православными христианами. Поэтому и у Катары, и у Смешариков за атеизм полагалась смертная казнь.

Особая любовь к ежиной породе у меня тоже из детства. Ещё в три года во время прогулки на детской площадке (это было после дождя, как сейчас помню) я нашёл целое семейство плюшевых ёжиков. В детстве они были моими любимыми игрушками. Они и сейчас всегда рядом со мной: ныне я держу их в специальном пластмассовом ящике.

За прошедшие годы их семейство пополнилось собственноручно сшитым ёжиком и плюшевым котёнком. Эх, как же я люблю этих малышей! Я люблю их больше, чем люблю многих людей. В детстве я верил, что они живые. Пусть они меня не покинут. Я спас их от смерти в три года. Спасу их и теперь. Спасу и в дальнейшем. Люблю я своих малышей. Они и теперь мне как живые.

Такие сюжеты и такая любовь к ежам вызревали в моём детском мозгу. Спасибо матери за то, что дала мне забрать этих плюшевых малышей в тёплую квартиру. Иначе они бы они так и сгнили там, в сырой траве под лавкой на детской площадке… Спасибо ей за всё. Я сейчас чуть не плачу.

Вернёмся, однако, к делу.