Теперь всё можно рассказать. По приказу Коминтерна

И тогда я пришёл в какой-то странный, ошеломляющий ужас. До этого я о подобных вещах толком-то и не задумывался вовсе. Сейчас же осознание того, что я ражирел, встало передо мной в полный рост.

Следующим чувством после ужаса стал стыд. Притом это тоже был стыд совершенно особенный.

Мне стало стыдно буквально за всё: за то, что я схомячил сегодня эту несчастную пиццу, за то, что я не делал зарядку по утрам, за то, что я бросил айкидо, а также ещё за многое другое. Одним словом, мне стало стыдно за то, что я – это я, а не какой-нибудь голливудский красавчик.

Впоследствии, по прошествии нескольких лет, мне стало стыдно уже за то, что я тогда подчинился своему честолюбию, что не смог пораскинуть как следует мозгами и включился в дурацкую гонку за навязанным (да ещё и через американский мультфильм!) идеалом красоты.

Но тогда, конечно, я не думал ни о чём. В моей голове тогда была лишь одна мысль: качаться, качаться, качаться до изнеможения. Мне хотелось качаться, хотелось стать качком, как какой-нибудь Шварцнеггер.

При этом я начал страшно ненавидеть и презирать то тело, которое я имел. Я смотрелся в зеркало и ненавидел самого себя. Ненавидел страшной ненавистью.

Именно поэтому я и говорю сейчас: мода, а вместе с ней и навязанные идеалы красоты, – это опаснейшее орудие буржуазной пропаганды.

В наши дни правящие классы с помощью моды достигают того, что раньше достигалось с помощью религии. И это отнюдь не пустые слова.

Я уж на собственном примере знаю, что мода легко способна превратить нормального человека в тупого и агрессивного фанатика. В моём случае речь идёт о моде на так называемое «спортивное» тело.

Поскольку же я сам в прошлом – жертва моды, то в своей агитации я особое внимание уделяю борьбе с этой мерзостью.

И ещё раз напомню моим читателям: этот роман – не один из тех книжек, что обычно читают в туалете для расслабления. Нет, эту книгу я пишу для того, чтобы открыть читателям глаза на творящийся в России беспредел. Эта книга должна освобождать разум из плена иллюзий. В том числе, разумеется, иллюзий моды. Скажу честно: я хочу написать такую книгу, чтоб она была орудием классовой борьбы, чтоб она звала людей на баррикады.

Но я не знаю, смогу ли я написать нечто подобное.

Надеюсь, что смогу.

А теперь вернёмся к делу.

Итак, мне хотелось качаться.

Как говорится, хозяин барин.

Я немедленно начал делать то, что мне так хотелось. Я лёг на стоящий рядом с кроватью дедушки и бабушки топчан, свесил с него ноги и попробовал качать пресс. С невероятным трудом я сделал тридцать подьёмов туловища, а затем упал без сил. С трудом поднявшись, я пошёл к зеркалу. Моё лицо было красным, с меня ручьями тёк пот, а сердце бешено колотилось. Я посмотрел на себя снова: живот, разумеется, ничуть не уменьшился.

Именно тогда стыд сменился страхом.

В голове пронеслась мысль: а что, если я никогда не похудею? Я запаниковал. Да, меня охватил приступ совершенно жуткой паники. Я вспомнил, что едва ли не все мои одноклассники считают, что мне не помешало бы похудеть.

Мне вспомнился один случай. Пару недель назад моя одноклассница Настя Говядова схватила меня за ягодицу со словами «Ну ты и задницу наел, Марат!».

Едва я это вспомнил, как по телу моему прошла дрожь.

Тогда я вспомнил ещё кое-что.

Месяц назад я был в гостях у другой моей одноклассницы – Тураны Джафаровой. Хорошая, умная девочка. Наши мамы тогда дружили, а мы следовали их примеру. Так вот, после сытного обеда она похлопала меня по животу и сказала моей маме: «Марат у вас такой жирный!».

Даже учительница английского недавно говорила, что я полноват.

Раньше, честно говоря, я бы и не обратил внимания на такие проделки каких-то там девчонок, но теперь эти воспоминания больно ранили меня. К тому моменту паника уже прошла, зато накатилось совершенно непереносимое уныние, а вместе с ним и мысли о самоубийстве.

Но тут пришла ещё одна картина недавнего прошлого. День рождения Тураны Джафаровой. У неё в гостях я, Миша Смирнов и Алина Эверстова. После праздничного стола мы все заперлись в комнате родителей Тураны.

Когда дверь была закрыта, то Турана шёпотом и говорит Мише: «Миша, ну, покажи пресс! Пожалуйста!».

С какой тогда гордостью поднимал синего цвета водолазку этот спортивный мальчишка! С каким интересом смотрели на его ещё детский, но уже рельефный пресс девчонки!

Мне тогда показать было нечего.

И тогда я решил: я этого всего так не оставлю! Я вернулся на топчан и продолжил тренировку.

Я, разумеется, задыхался от одышки, страшно потел, постоянно стонал и охал, но продолжал делать подъёмы туловища. В тот день я с превеликим трудом сделал триста раз. При этом, конечно, ужасно халтурил, но и это было для меня большим достижением.

Я помню, как шёл в ту пятницу домой.

Мы с бабушкой шли через тёмные дворы мимо мрачных громадин жилых домов и слушали, как бежит в трубах талая вода с крыш. Я был очень уставшим, но счастливым. На следующее утро все мои мышцы болели страшно, но я всё равно усиленно занимался все выходные, последовавшие за этой судьбоносной пятницей.