Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.

– Жить за счёт других! – отчеканил Стефик, вытягиваясь в струны. Лицо его исказилось гримасой невиданного удовольствия: глаза сжались, а рот широко открылся. – Э-э-эх!.. – Миша зевнул. – Не хочу работать! Вот не хочу, и точка на этом! Работа – это для дураков. Я умный, мне работа не нужна.

Я хочу, чтоб мне в жизни всё так, само доставалось. Не надо мне этого! Хочу, чтоб в жизни у меня работы не было. И зарядку чтоб не делать! И на физру не ходить! Хочу вообще не напрягаться в жизни! Жить в своё удовольствие хочу!

Человек живёт только для себя в конце концов. Вот и я только для себя жить хочу. Чтоб мне, главное, хорошо было.

– Ты – эгоист, Миша, – огорчённо сказал я, слегка покачав головой.

После этих слов Стефик перестал кривляться.

Он сел на диван.

Его мясистые босые стопы плотно уткнулись в надраенный воском паркет. Миша как-то весь скрючился, наклонился. Он упёр свои острые локти в широко расставленные колени.

Мой друг поднял голову. Лицо его выражало искреннее недоумение. Он посмотрел мне прямо в глаза, помолчал пару секунд, а затем произнёс: «Марат, ты чо?!».

– Я ничего! – я развёл руками.

– Так же все живут! – дрожащим от крайнего недоумения голосом произнёс Миша. – И мои родители тоже. И все родственники у нас так живут. И в школе многие…

В жизни, конечно, всякое бывает. Иногда и работать приходится. Даже не иногда… Но ведь любить это всё не надо, верно? Люди трудятся потому, что без этого они сдохнут. Но ведь стремиться надо к тому, чтобы не работать. Я вот, к примеру, работать совсем не желаю!..

Конечно, жизнь-то она заставит ещё, может, но стремиться-то к этому не надо. Пока возможность есть, надо нежиться. На диване валяться, в «Доту» рубиться, кино всякое смотреть, тортики хавать. А на работу всегда успею!

Но вообще я работать не хочу. Просто ненавижу работать там, трудиться, зарядку делать и вообще напрягаться как-то.

Будь моя воля, лежал бы на диване весь день, тортики жрал да смотрел бы порнушку. Вот это была бы жизнь!

Миша опять расслабился. Напряжение его спало. Он снова положил босые ноги на журнальный столик.

– Понимаешь, Марат, – сказал он, доставая из пакета шоколадный батончик, – вот не хочу я работать, а! Ну не хочу я работать, и точка на этом! Просто не могу я работать! Не хочу! Жить за счёт других хочу! На диване валяться!..

– Ты сейчас про зарядку сказал, – вставил тут я. – А тебя разве кто-то заставляет?

– О-о-ой, – скривился Миша, отмахиваясь рукой. – Не будем об этом. Мама мне каждое утро напоминает, чтоб я зарядку по пятнадцать минут делал.

Лучше бы поспать лишние четверть часа дала, ей-богу!

Но я зарядку делать не хочу, поэтому просто запираюсь в комнате и ничего не делаю. Просто на застеленной кровати лежу.

Она иногда заходит и говорит, что надо, чтоб я двигался.

А я не хочу! Не хочу вот, и точка!

– Я тебя, конечно, понимаю… – начал было я, но Миша меня оборвал.

– Я тебе скажу, Марат, – опять заговорил Миша. – работать – это очень трудно на самом деле. Трудно и скучно.

Лучше не работать поэтому. Лучше так всю жизнь на диване и проваляться, ей-богу! Это всяко лучше, чем работать!

Не знаю, как ты, но я не хочу работать.

Миша договорил. На минуту в комнате воцарилось молчание.

Я посмотрел на пакет, где до этого лежали шоколадные батончики. Батончиков там уже не было. Миша всё слопал.

– Миш, а как де развитие? – внезапно спросил его я.

– Какое развитие? – непонимающе спросил Стефик, пялясь в телевизионный экран.

– Ну, человек де должен развиваться… – заговорил я.

– Ма-а-ара-а-ат, – опять заныл Стефанко, – я так не хочу развиваться! Отдыхать хочу! «Сникерсы» жрать, порнуху смотреть и ужастики и не думать ни о чём!

В этот момент раздался со стороны экрана раздался жуткий оглушительный вопль. Сердце у меня тотчас ушло в пятки.

Миша по-прежнему равнодушно пялился в экран. Происходящее там нисколько его не пугало.

Чуть отойдя от шока, я посмотрел в телевизор. Я увидел там комнату со стрельчатым сводом и кусок деревянной лестницы, обнесённой выкрашенными в белый перилами.

– Успокойся, – спокойно произнёс Миша, – это просто фильм.

Минуты две Миша молчал.

– Я отойду ненадолго, – внезапно сказал он.

Стефанко поднялся с дивана и пошёл на кухню. Вскоре он вернулся. В руках он с трудом шесть банок газировки, несколько коробок с шоколадными конфетами, две пачки чипсов и четыре свёртка ментолового драже.

– Ты всё это собираешься съесть? – спросил я?

– А что тут такого? – удивлённо спросил Миша. – Я и больше гораздо съесть могу!

Стефик разложил принесённую с кухни снедь на журнальном столике. Затем он плюхнулся на диван. Его рука потянулась за банкой с газировкой.

– О-о-ох, – довольно вздохнул мой товарищ, неторопливо открывая банку, – хо-о-оро-о-ошо-о-о!

Он сделал первый глоток. Это был такой большой, глубокий и по всей видимости очень приятный глоток.

Его кадык затрясся, заиграл, заходил вверх и вниз. Миша яростно тянул жидкость, он хотел пить и не мог напиться. Выглядело это до такой степени сладострастно, что казалось, не газировку Миша пьёт, а дорогое вино.