Теплая Птица

– Знаю, – он улыбнулся, умиляясь моей горделивой точности: «смотрите, как хорошо я знакома с городом!».

Набитый битком зал восторженно охнул, когда хвостатый аватар спрыгнул со скалы прямо на спину необычайно красивого крылатого существа. Мир планеты Пандора, придуманный Джеймсом Кэмероном, прямо с экрана перелился в зал. Волшебные очки! Мне казалось, что я – непосредственный свидетель этой красивой любовной истории, а может быть, даже ее участник. Еще мгновение, и я бы поверила: я – инопланетянка с сиреневой кожей и хвостом, но фильм закончился и по экрану пошли титры. В зале включился свет. Сняв очки, – голова слегка гудела, не до конца еще вернувшись с Пандоры, – я повернулась к своему спутнику и… обомлела. Игорь Матвеич спал! Спал, спрятав глаза за разноцветными стеклами очков, и, кажется, даже тихонько похрапывал.

– Игорь Матвеич, – я тронула его за плечо.

Он встрепенулся.

– А? Марина! Я же просил – просто Игорь.

– Игорь, ты заснул.

– Не может быть!

– Ты даже храпел.

– Храпел? – Игорь Матвеич засмеялся. – Ну, тогда возможно. Прости, Марина, но мне кино не понравилось – какой-то мультик.

Похоже, во всем огромном зале так считал лишь он один. Зрители расходились возбужденные и раскрасневшиеся, вовсю делясь впечатлениями от просмотра. Я пожала плечами и пошла к выходу. Игорь Матвеич семенил сзади.

После «Аватара» мы поколесили по городу, и, наконец, заехали в ресторанчик японской кухни, расположенный в пришвартованной к набережной посудине, отдаленно напоминающей джонку. Здесь было немного народу, звучала уютная музыка, под потолком вращались бумажные бабочки.

Официантка – «гейша», (красное кимоно, пучок волос, проткнутый двумя спицами, традиционные деревянные туфли) принесла меню. Игорь Матвеич без раздумий сделал заказ:

– Стейк кобе с шиитаке. Разумеется, приготовленный шеф-поваром.

Я краем глаза заглянула в меню и обомлела: «Десять тысяч рублей за порцию»!

«Гейша» поклонилась, сложив руки на груди; ушла, семеня ножками.

– Игорь, что такое «кобе с шиитаке»? – спросила я.

– Не пробовала? – усмехнулся мой спутник. – «Кобе» в Японии называют премиальную породу мраморных коров, их держат на специальной диете из саке (это японская водка) и пива. Каждый день им массаж делают, чтоб не уплотнялись мышцы, и мясо было нежным.

Я смотрела на него, выпучив глаза: шутит? Но Игорь Матвеич, похоже, и не думал шутить. Я представила несчастных спаиваемых буренок, (ко всем своим бедам еще и мраморным), которым и массаж-то делают с одной-единственной целью: повкусней скушать их. У меня пропал аппетит.

– Ну, а шиитаке? – спросила я не без боязни.

– Это просто грибы.

Подошла официантка.

– Прошу вас следовать за мной.

– Чего она хочет? – удивилась я.

– Так надо, – Игорь Матвеич встал и подал мне руку. – Пошли.

«Гейша» привела нас в пышущую жаром кухню. Здесь пахло специями и рыбой; узкоглазые повара, ловко орудуя широкими ножами, шинковали, резали, потрошили.

– Прошу.

«Гейша» указала на огромную, пышущую жаром плиту, рядом с которой стоял моложавый с виду японец. Он поклонился.

– Миня совут Хикиро Наасато, я есть шеф-повар. Я готовить вам стейк кобе.

И началось действо, напоминающее камлание шамана. Японец отрезал мясо, что есть силы лупил по кроваво-красной мякоти деревянным молоточком; насыпал специи: перед ним клубилось желтоватое облачко, сладковато-пряный запах которого проникал в ноздри. Я сглотнула слюнки.

Наконец, шеф-повар швырнул (иначе не назвать этот энергичный жест) мясо на раскаленную плиту. Раздалось змеиное шипение. Откуда ни возьмись, в его руках возникла большая сковородка, в которую Наасато бросил слегка подгоревшее на плите мясо.

– Шиитаке, – сообщил он, показывая нам какие-то прозрачно-бурые кусочки. Грибы отправились на сковородку. Пять минут энергичного помешивания – и вот японец держит в руках красную плоскую бутылочку.

– А теперь – фламбе, – крикнул повар (по всему было видно, что работа доставляет ему наслаждение). – Hennessy!

Плеснув из бутылки на сковородку, он чиркнул невесть откуда взявшейся зажигалкой (и вправду – колдун!). Над сковородой вспыхнуло синеватое пламя. Удивительный запах, не поддающийся описанию, но чрезвычайно приятный, распространился вокруг.

Пламя погасло.

– Блюдо готов, – сообщил шеф-повар, явно довольный собой. – Просу вас вернусся на место и ждать пясь минут. Я сервировать.

Игорь Матвеич смотрел, как аккуратно я отрезаю кусочек стейка и отправляю в рот.

– Ну, как, Марина?

– Супер, – честно призналась я.

Он расплылся в улыбке:

– Я знал, что тебе понравится.

Мы вышли из ресторана часа в два ночи: на черном небе сверкали редкие звезды, отражаясь в темных водах Москва-реки. Ламборжини-Диабло в одиночестве скучал на парковке. Игорь Матвеич сел за руль.

– Куда едем?

Очевидно, он ждал, что я отвечу: «К тебе», и явно огорчился, когда я сказала:

– Отвези меня в Свиблово, Игорь.

Он пожал плечами.

– Как хочешь.

Мотор «Ламборжини» негромко заворчал.

– Марина, – Игорь Матвеич повернул ко мне разгоряченное лицо, – прошу тебя, поехали ко мне.

Я молчала.