Теплая Птица (отредактированный вариант с альтернативной концовкой)

покинул отдел, хотя собирался хорошенько поработать, может быть, даже начать

опыт с TA… Но - вызывал директор. Впервые за все время службы в ЯДИ.

Кабинет Невзорова – тайна за семью печатями. Точнее, за тремя

электронными замками и одним кодовым. Андрей поражался, как мозги

сотрудников удерживают бесконечные цифры. Сам он пользовался чипами и

поначалу часто путался, подолгу стоя у дверей либо лифта, дожидаясь, когда же

кто-нибудь соизволит помочь ему. Чрезмерная секретность – тоже причина

подозрений. Неужели новый вид энергии необходимо делать под охраной

электронных сфинксов?

-Можно, Александр Игоревич?

-Входите.

Невзоров стоял у стеллажа с книгами.

-Присядьте, Островцев.

Андрей опустился на стул рядом со столом начальника, чувствуя

нарастающее беспокойство. Невзоров был мало похож на директора, образ

которого возникает при самом произнесении этого слова.

Он был настоящим атлетом: рослый, грудная клетка широкая, с ясно

выраженными мышцами, мощный затылок с коротко остриженными рыжими

волосами. Одет в костюм олимпийской сборной России. Невзоров мог бы

сниматься в боевиках про русскую мафию…

Александр Игоревич увлеченно изучал какую-то книгу, похоже, позабыв о

посетителе. Андрей кашлянул и испугался своей наглости.

Невзоров вернул книгу на полку. Сел за стол, впившись в Островцева

голубоватыми глазами. Лицо у директора казалось тусклым, потертым; две

продольные морщины вдоль щек придавали ему кисловатое выражение.

-Послушайте, Островцев. Гм… Даже не знаю, как и начать…

Сердце Андрея заныло. Невзоров достал из кармана платок. Неторопливо

вытер лоб.

-Да. Не подозревал, что когда-нибудь придется говорить нечто подобное

кому-то из сотрудников Подлинного ЯДИ, - Александр Игоревич сделал движение,

будто собираясь встать с кресла. – Вы, конечно, в курсе, что наша организация

традиционно заботится о моральном облике своих сотрудников?

Андрея передернуло – точно директор говорил не словами, а короткими

молниями. Старший сотрудник ожидал чего угодно – только не разговора о

моральном облике.

-Простите, Александр Игоревич?

-Островцев, ведь вы все прекрасно поняли: речь о той девушке, с которой

вы изменяете жене.

Краска хлынула ни лицо Андрея и тут же отступила, оставив место

бледности – большей, чем обычно.

«Они следили за нами».

-Это мое личное дело, – глухо проговорил он, ловя убегающие глаза

Невзорова.

-Пока вы работаете в ЯДИ - личных дел у вас быть не может, – директор

сделал акцент на слове «пока».

-Где это прописано?

-Островцев, - отчеканил Невзоров, – Еще раз тебя увидят с этой шлюхой –

вылетишь, как пробка.

Мозг Андрея заволокла пелена и, перегнувшись через стол до боли в

животе, он выкинул вперед кулак – туда, к потной физиономии, враз ставшей

ненавистной.

Директор ловко отстранился и, поймав руку Островцева, вывернул ее.

Андрей застонал, пытаясь дотянуться до лица Невзорова свободной рукой,

почувствовал сильный толчок и вместе со стулом полетел на пол. Тут же тяжесть

навалилась сверху - от двух коротких ударов по лицу Островцев потерял

сознание.

Когда пришел в себя, директор сидел за столом и вытирал лицо платком.

-Жара, - устало сказал он. – Проклятая жара. Прямо Бангладеш. Даже

кондиционеры не справляются.

Кашлянув, Невзоров выпил воды из графина.

-Хотите?

Андрей мотнул головой, замычал, надевая треснувшие очки. Из разбитого

носа на белый кафель капала кровь.

-Идите, Островцев, - разрешил Невзоров, глядя, как Андрей поднимается с

пола. – Идите и подумайте над нашим разговором. Хорошенько подумайте.

-Я подумаю, Александр Игоревич, - пробормотал Андрей и вышел из

кабинета директора.

Голова гудела, как бубен шамана, мысли свернулись в бесформенный

комок. Он словно побывал в дурацком фильме либо в глупом сне: только что

хотел набить морду директору, а в итоге сам оказался с набитой мордой.

Болезненный смех сотряс Островцева.

«Бред! Просто бред!»

В коридоре никого не было. Прошмыгнув в уборную, Андрей смыл с лица

кровь. Скомкал перепачканный халат, бросил в урну.

Сжимая челюсти, Островцев добрел до ОПО.

«Десять тысяч долларов», - сказала в электричке Анюта.

Зачем ей столько? А впрочем, не все ли равно - ей нужны деньги, и ему

нужны деньги, всем нужны деньги.

«Они следили за мной. Как за крысой. За крысой! Что же это за

организация?».

Андрей присел к столу. На часах – 14.00. Как время пролетело!

«Ничего, мы что-нибудь придумаем. Что-нибудь придумаем».

Островцев взглянул на плотные полки с результатами опытов и в голове

почему-то возникли виды Парижа, Нью-Йорка, еще каких-то городов, увиденных

по телевизору и на картинках в журналах.

«Придумаем… Завтра».

Змеиное шипение из-под пола, казалось, одобряло его.

Андрей взял портфель и поднялся.

Из столовой доносился запах жаркого, но Островцев, даже не подумав об

ужине, проследовал к раздевалке. Натянул плащ и, слегка согнувшись, двинулся

к лифту. Рабочий день для него закончился.

В вечернем сумраке подходящая к платформе электричка казалась

зеленой гусеницей. Анюта, видимо, устала: не болтала, не лезла целоваться.

Сидела на лавке, щелкала семечки. В автобусе она спросила, что у Андрея с

лицом; он соврал, что упал с лестницы.