Теплая снежинка

Ни в столовой, ни в гостиной Германа не оказалось, оставив второй этаж на потом, я интуитивно устремилась к кабинету Кондрашова – распухшее за последние сутки любопытство категорически отказывалось успокаиваться и опять доставало из секретной лаковой шкатулки слуховой аппарат. Нет, больше я подслушивать не стану… я воспитанная интеллигентная девушка тридцати лет… у меня мама – владелица картинной галереи… папа, кажется, работал в каком-то НИИ… нет, я подслушивать не буду… и не просите, и не настаивайте…

Миновав плотно закрытую дверь кабинета, я устремилась под лестницу правого крыла. Всего несколько шагов, и я опять в засаде – старомодная замочная скважина зовет, манит и по-дружески собирается поделиться тайнами Дмитрия Сергеевича Кондрашова…

Секунду помедлив, в очередной раз поборов приступ обострения совести, я заглянула в кабинет…

– …в Прокшино поедет Матвеев. Собрание проведем не во вторник, а в понедельник в десять часов. Следующую неделю я буду работать в офисе. Кто хотел со мной увидеться и по каким вопросам? Распланируй встречи на четверг и пятницу.

– Хорошо. – Герман принялся заполнять распоряжениями еще один лист блокнота. – А что с сегодняшним ужином?

– Я поем в ресторане – я перенес встречу с архитектором на сегодняшний вечер.

– Дмитрий Сергеевич, а… – Герман замолчал, – как насчет Наташи? До обеда она здесь, а…

– Наташа?

– Да.

– Откажитесь от ее услуг. Я передумал.

Наверное, выражение лица Германа сейчас совпадало с моим. Ни за что не поверю, что он смог сохранить внешнее спокойствие! Слова, произнесенные Кондрашовым, прозвучали небрежно-решительно, совершенно неожиданно и… и до боли обидно. Он точно отогнал назойливую муху и наконец-то вздохнул с облегчением.

– Я не понял… – тихо выдал Герман.

И я тоже.

– Все очень просто, – голос Дмитрия Сергеевича зазвенел холодно и категорично. – Я поторопился, мне нужна совсем другая женщина: из близкого окружения, из хорошей семьи… По крайней мере я буду знать о ней больше. И я бы не хотел слишком самостоятельную жену. Наташа мне не подходит…

Короткие предложения посыпались из Кондрашова, как из рога изобилия. Я не подходила ему по всем статьям, даже мои конопушки, оказалось, путают и не дают сосредоточиться! Мой взгляд нервировал, волосы не мешало бы отрастить, ноги укоротить, одежду застегнуть на сто пятьдесят пуговиц! Пожалуй, слишком много шоков за один день… Меня еще никто и никогда не разбирал на столько огрызков-пазлов, мои достоинства за минуту вывернули до состояния недостатков! Каждое слово взвивалось к потолку и ранило самолюбие…

– На мой взгляд, она – подходящая кандидатура, – Герман сделал вялую попытку заступиться, то ли и правда привык ко мне, то ли понимал, что теперь придется искать еще кого-то.

– Нет, – обрезал Кондрашов. – Как называется ее… м-м… студия?

– «Ла-Пэкс».

– Позвони им, мне нужен другой дизайнер. Пусть пришлют мужчину.

– Хорошо, но… но зачем отказываться от дизайнерских услуг Наташи? Она уже многое сделала. И потом, женщина лучше сможет обустроить комнаты для вашей жены.

– Ты прав, но я не хочу ее видеть.

– Вы уверены?

– Да, своим видом она будет постоянно напоминать известную пословицу: «первый блин комом».

Герман молчал долго, затем спокойно спросил:

– У вас уже есть кто-нибудь на примете?

– Да, меня интересует дочь Эммы Фогли – сегодняшней гостьи. Было бы неплохо, если бы ты смог о ней что-нибудь узнать.

– Вы ее видели ранее?

– Нет.

Герман вновь впал в продолжительную задумчивость, затем осторожно спросил:

– Она вас интересует из-за земли? Но, возможно, девушка и так согласится продать ее вам.

Девушка… Как вам нравится? Я, значит, женщина, а она – девушка! То есть она это я, но она для них девушка, а я женщина! Тьфу!

А Герман-то уже посвящен в проблему с землей… Э-э-э, нет, ничего-то вы не узнаете обо мне… пока не узнаете.

– Возможно, согласится. Жениться только из-за десяти гектаров я бы, конечно, не стал. Но я хочу обзавестись семьей, а дочь Эммы из относительно близкого окружения и наверняка хорошо воспитана и образованна. И есть некий знак судьбы в том, что владелицей земли является именно она. Позвони в «Ла-Пэкс», пусть пришлют другого дизайнера.

Знак судьбы… Дмитрий Сергеевич, вы даже не представляете, каких размеров достиг этот знак! Его нельзя положить на лист бумаги и обвести карандашом, его нельзя запихнуть в сумку или сунуть под мышку, не получится взвалить его на спину или покатить колесом по дороге, и даже бортовой «МАЗ» не поможет! Дмитрий Сергеевич, вам не нравятся мои конопушки? Их двадцать шесть, и вы ответите за оскорбление каждой! Блин комом? О нет… Я еще тот французский багет! И я еще встану поперек вашего горла!

– Но дочь Эммы Карловны Фогли не обязательно свободна, – предупредил Герман. – И не всегда возникает симпатия…

– Неважно. Это лишь вариант. Я просто решил найти женщину в кругу знакомых. И сейчас меня больше всего интересует «Оникс».

Не-а, неправильно, Дмитрий Сергеевич. Вас сейчас должно интересовать совсем другое: останетесь ли вы живы после моей мести?