Теплая снежинка

После услышанного мне захотелось оглядеться по сторонам: неужели за креслами, этажерками, шкафами, вазами прячутся приглашенные гости? Или кого мы вообще задерживаем? Аду Григорьевну, которая уже два раза попила чай с пышками и сказала, что ужин состоится ровно в девять, потому что уже лет десять накрывают стол именно в это время? Если его вообще накрывают… Германа, который попил чай с пышками один раз и сказал, что ужин состоится ровно в девять, потому что уже лет десять накрывают стол именно в это время? Если его вообще накрывают…

А как же интимный разговор на двоих?

А как же многозначительные взгляды и трепет сердец?

А как же доверие и взаимопонимание?..

(О чем еще говорила сотрудница загса?)

А как же прикосновения украдкой в каждом углу этого дома?

Безобразие, я требую развода!

Улыбка рвалась на свободу, но, находясь в обществе Германа и Дмитрия Сергеевича почти месяц, я уже научилась сдерживаться.

– Буду ждать вас в столовой, – соскакивая на «вы», официально произнесла я и поплыла (весьма сексуально) в сторону кухни. Пусть думает, будто я обиделась. Хотела навести мосты, сблизиться, сделать первый шаг, подготовить почву для первой брачной ночи (ой!), а он… «Ужин готов, не будем никого задерживать». Чурбан и сухарь! Зануда!

Нужно было отдавать ему гектары по одному, а не все сразу.

За столом, боясь пропустить что-нибудь интересное, я специально уселась напротив Дмитрия Сергеевича. Ни один его жест, ни одна самая тайная эмоция не должны были ускользнуть от меня. Я – всевидящее око, «свой среди чужих, чужой среди своих», легендарный Штирлиц, беспроводное подслушивающее и подглядывающее устройство, опытный психоаналитик без диплома и… и… и самая обыкновенная жена. Которой еще очень многое предстоит узнать и совершить!

– Кушайте, – отдала приказ Ада Григорьевна и, поставив на край стола плетенку с хлебом, села рядом с Германом.

– Наташа, попробуй мясо, такое Ада Григорьевна готовит только в самых торжественных случаях, – сказал Дмитрий Сергеевич, открывая бутылку шампанского.

– Пахнет очень вкусно, – честно ответила я и подцепила вилкой щедрый кусок свинины, запеченной с какими-то необыкновенными травами, лимоном и чесноком.

– Я старалась, – коротко ответила Ада Григорьевна и многозначительно посмотрела на Кондрашова, что переводилось как: а вы еще не забыли, что сегодня женились, может, пора обозначить причину столь торжественно приготовленного мяса?

Браво, Ада Григорьевна, я с вами!

– Наташа, я хочу предложить тост за тебя, – начал Дмитрий Сергеевич, чуть приподнимая бокал. – Я довольно долго искал женщину, которую смог бы назвать своей женой… – Он замолчал, затем продолжил: – И вот я ее встретил. Я надеюсь, мы будем счастливы… ты и я… вместе. Спасибо, что согласилась стать моей женой…

– И вам спасибо, – поддержала я, гадая, крикнет кто-нибудь «горько» или нет.

Не крикнули.

* * *

Я бы назвала этот ужин скомканным и не оправдавшим ожидания, если бы не ряд запятых…

Справка

Ужин

Дмитрий Сергеевич при всей своей сдержанности совершил массу приятных поступков: он подарил мне пятнадцать коротких взглядов (чувствуете? я его волную), уронил вилку на пол, три раза потер висок, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, разрезал мясо на недопустимо малюсенькие кусочки (наверное, хотел раздробить его на молекулы), не сразу услышал звонок мобильного телефона и пролил кофе на брюки.

А я пококетничала с Германом для разминки (он, кстати, тоже пролил кофе на брюки), поблагодарила Аду Григорьевну за чудесный ужин, помогла ей убрать со стола и… и, поцеловав мужа в щеку, отправилась в спальню.

Повтор анонса:

«Не пропустите событие века! Первая брачная ночь анчоуса и Акулы! Кто одержит верх?! И кто вообще будет участвовать?!»

Надевать пеньюар я не стала, представив себя томно возлежащей на шелковом одеяле в полупрозрачном эротическом белье, я категорично фыркнула. И, мне кажется, Дмитрий Сергеевич, увидев эту картину, развернулся бы на сто восемьдесят градусов и помчался бы в сторону своего кабинета со скоростью двести километров в час. То есть, если бы я хотела его напугать, то, конечно, нужно было надеть пеньюар, но я мечтала не об этом.

А о чем?

Честно говоря, мне хотелось спрятаться под одеялом.

Под двумя одеялами.

Или под тремя.

Мамочки… он сейчас придет.