Тепло его объятий

Он посмотрел на нее помутневшими глазами.

– Что?

– У меня кожа нежная, – пояснила Римма, сглатывая.

– Самая прекрасная кожа в мире, – пробормотал он, опять давая волю губам.

Постанывая, она попыталась вырваться, но он не унимался, словно нарочно стремился оставить на ней любовную печать поцелуя.

– Дима, Димочка! – взмолилась она. – Не надо. И не тискай меня так сильно.

– Почему? – промычал он, сжимая пальцами ее плечи.

– Следы ведь останутся.

– И пусть… пусть останутся… Ты ведь теперь моя… Опять моя…

Его страстный бред действовал на нее как наркоз. Она понимала, что все эти характерные синяки и кровоподтеки невозможно будет объяснить ни массажем, ни падением на трассе, но не находила в себе сил противиться.

Дима, продолжая припирать Римму к стенке, приподнял ее и медленно опустил. Она вскрикнула, как будто ее пронзили клинком. Они оба тяжело дышали и ритмично двигались, постепенно становясь одним целым. Им было неудобно, но наслаждение от этого казалось еще более острым. Перестав контролировать себя, Римма стала постанывать в такт его толчкам. Настенная картинка, задетая ее головой, упала им под ноги.

Словно боясь растоптать ее, Дима, удерживая Римму на весу, тяжело двинулся к кровати.

– Остор…

Она не успела договорить. Они упали на покрывало. Не ослабляя хватки, он перевернулся на спину. Римма то приподнималась, то падала на него всем телом. Сейчас она не смогла бы остановиться даже под страхом смертной казни. Вся жизнь потеряла смысл в предвкушении нескольких ослепительных мгновений беспамятства.

Дима, скрипя зубами, опрокинул ее на лопатки. Римма видела над собой его раскачивающееся лицо со страдальчески нахмуренными бровями. Его глаза были открыты, но, казалось, он ее не видел. Вскрикнув, она тоже на мгновение ослепла. Вспышка получилась чрезвычайно яркой: она даже испугалась, что сейчас взорвется и разлетится на молекулы.

Потом восторг стал ослабевать, и они остались лежать неподвижно, словно выброшенные на берег существа, не имеющие сил вернуться обратно. Теплые волны неги прокатывались внутри Риммы, постепенно сходя на нет. Она почувствовала, что, как дикая кошка, вцепилась когтями в спину Димы, и поспешила раскинуть руки по кровати. Его тело перестало быть невесомым и буквально вдавило ее в матрац.

Римма пошевелилась, ища положение, в котором можно перевести дыхание. Ее лоб и корни волос были влажными, а губы – совершенно сухими, потрескавшимися. Дима осторожно прилег рядом. В знак благодарности за этот жест и за то, что случилось между ними, Римма положила голову ему на плечо. Устремив глаза в потолок, он стал лениво перебирать пряди ее волос.

– Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? – сказал он мечтательно.

– Чего? – спросила Римма особым, мурлыкающим голосом.

– Хочу провести так остаток своих дней.

– На кровати?

– Где угодно, лишь бы рядом с тобой.

Отчего-то его признание вселило в нее не радость, а тревогу. Она приподнялась, чтобы посмотреть на часы, и покачала головой:

– Не говори глупостей…

– Это не глупости. – Наклонившись над Риммой, Дима принялся осыпать поцелуями ее обнаженное тело. – Я хочу украсть тебя у мужа и увезти далеко-далеко! И жить долго и счастливо.

– Ага, – хмыкнула она. – И умереть в один день! Так ты, оказывается, романтик? – Она звонко рассмеялась. – Весьма странное дополнение для твоего образа мачо.

– Мачо я для других. – Дима нежно поцеловал Римму в нос. – А для тебя я все тот же мальчишка без высшего образования. – Он самодовольно улыбнулся. – Хотя у меня теперь целых два высших.

– Правда? – От любопытства Римма приподнялась на локте. – И какие же?

– Экономист и маркетолог.

– Ну ты даешь! – В ее глазах читался восторг. – Какой же ты молодец!

– Не хотелось тебя разочаровывать, – со вздохом произнес Дима, – но обе профессии я освоил за пару тысяч долларов и несколько дней.

– О-о-о-о-о! – Римма со смехом ткнула его под ребро. – Какой кошмар! Ты же шарлатан!

– Только не для тебя. Ты единственный человек, с которым я могу быть предельно честен, оставаться самим собой.

– Неужели нет никаких тайн от меня?

– Тайны? От тебя? – Он театрально округлил глаза. – Какие могут быть тайны от моей второй половины?

– Стоп! – прикрикнула Римма. – Я не твоя половина.

– А чья? – поинтересовался Дима. – Того немолодого мужчины с оплывшей фигурой?

– Прекрати!

– Что ты в нем нашла, не понимаю? Неужели деньги?

– Если ты немедленно не перестанешь, то больше меня не увидишь, – решительно заявила Римма. – Я не позволю тебе насмехаться над своим мужем!

– Молчу-молчу. – Он изобразил шутливый испуг. – В конце концов, вкус у него хороший, раз он выбрал тебя.

Дима провел языком по коже Риммы, стал гладить ее с видом собственника.

Она высвободилась.

– Мне пора.

– Не торопись, – сказал он. – Никуда твой супруг не денется. А у нас самое интересное впереди…

– Нет, правда, я должна идти.

– Полчаса ничего не решают, – заявил Дима, укладывая ее рядом.