Тепло его объятий

– Который час? – сонно пробормотал он, не отрывая головы от большой подушки. – Еще совсем рано…

Взяв с тумбочки часы Глеба, Римма посмотрела на циферблат.

– Половина восьмого, – улыбнулась она. – А это значит, что через полчаса начинается завтрак.

– О нет! – простонал Глеб, и его макушка скрылась под одеялом. – Дай мне хотя бы сегодня выспаться, любимая.

– Всю жизнь проспишь, соня! – Римма со смехом сдернула одеяло с Глеба. – Вставай, вставай! У тебя есть ровно десять минут, пока я буду умываться. И ни минуты больше, – добавила она с шутливой строгостью. – А то все пропустишь. И завтрак в том числе.

С этими словами она ловко соскочила с кровати и вприпрыжку направилась в ванную комнату.

* * *

Зал ресторана, где кормили завтраками, был невелик, но светел и красив, как все в этом отеле. Клетчатые красно-белые скатерти придавали интерьеру душевности. Пахло кофе и свежей выпечкой.

Наполнив тарелки, они направились к выбранному Риммой столу возле панорамного окна, из которого открывался прекрасный вид на горы. Однако любоваться величественными снежными пиками, озаренными утренним солнцем, было некогда.

– Что ты себе взял? – Римма подалась вперед, заглядывая в тарелки мужа. – Круассаны, хамон, яйца, конфитюр… Еще и две булочки прихватил. – Она укоризненно покачала головой. – Бери пример с меня. Смотри: только кофе и штрудель.

– Штрудель полит ванильным сиропом? – оживился Глеб. – Не пробовал такого никогда. Сейчас наверстаем.

Не дожидаясь ответа, он вскочил с места и направился к прилавку с десертом. Вернулся он очень скоро – довольный, предвкушающий удовольствие от десерта.

– Глеб, – многозначительно произнесла Римма. – Не слишком?

– А? – Он прикинулся непонимающим.

– Я думала, ты здесь похудеешь, а ты решил еще пару килограммов набрать?

– Худеть нужно дома, любимая, – отмахнулся Глеб, придвинув к себе тарелку. – А здесь слишком много всего необычного.

– Что же ты не худеешь дома? – холодно поинтересовалась Римма.

В следующее мгновение ее лицо вытянулось от удивления. Она даже не услышала ответа Глеба, сосредоточившись исключительно на вошедшем в зал мужчине.

Это был высокий стройный молодой брюнет, одетый в темно-синий свитер поло и отлично сидящие джинсы. Лицо у него было узкое, с четко обозначенными скулами и маленькими, аккуратными ушами. И весь он выглядел аккуратно, опрятно, подтянуто.

Подойдя к шведскому столу, он, словно нехотя, прошелся вдоль стойки, разглядывая угощения. Немного подумав, положил на тарелку вареное яйцо и ломтик тоста. В той же неспешной, несколько вальяжной манере он направился к своему столику. Устроившись, открыл газету и углубился в чтение.

– Ты слышала, что я говорю? – повысил голос Глеб.

Римма посмотрела на мужа. Ее взгляд был слегка затуманен, словно она только что пробудилась.

– Что? – переспросила она.

– Я говорю: дома надо будет серьезно спортом заняться.

– Да. Займись, правильно.

Он попытался проследить за ее ускользнувшим взглядом.

– Ты кого-то увидела?

– Нет. – Римма сунула в рот кусочек штруделя и принялась механически жевать. – Просто задумалась.

– О чем? – поинтересовался Глеб, азартно орудуя ножом и вилкой.

– Просто.

Она съела еще немного штруделя и запила кофе.

– Ну как? – поинтересовался Глеб, с аппетитом жуя. – Вкусно?

– Очень, – кивнула Римма, вставая из-за стола. – Но я уже наелась, так что ты завтракай без меня.

– В номере подождешь?

– Не хочу терять время. Пойду кататься.

– Без меня?

– Ты тоже подтягивайся.

– Что-то не так? – Глеб перестал жевать, в его глазах появилось беспокойство. – Мне пойти с тобой?

– Нет! – торопливо возразила Римма. – Я просто хочу подышать свежим воздухом.

Глеб недоуменно пожал плечами и остался за столиком.

Римма покинула зал походкой, которую принято называть летящей.

* * *

Прежде чем отправиться дальше, Римма некоторое время постояла у выхода из отеля, закрыв глаза и глубоко дыша.

«Неужели это он? Неужели Дима? – размышляла она, прикусив губу. – Просто невозможно, нет, невозможно. И все-таки это он. Он, он!»

Неспешный молодой человек в темно-синем поло оказался первой любовью Риммы. И, как ни странно, взаимной. Но все же несчастной.

Им с Димой было тогда по семнадцать лет. Идеальный возраст для первой любви, глубоких чувств и не менее глубоких душевных ран. Ран, о которых мы легко забываем, но так же легко вспоминаем. Они остаются с нами до конца. И их не залечить, не забыть.

Классический случай, когда школьники горячо влюблены друг в друга и мечтают пожениться, едва достигнув совершеннолетия. Но это планы. А в реальности нет ничего, чтобы воплотить их в жизнь: ни работы, ни опыта, ни жилья. А самое главное – нет желания родителей поддержать и помочь. Многие проходят через подобное, но, переболев, выздоравливают, как будто после гриппа. Римма тоже выздоровела, но сейчас поняла, что ничего не забыла.