Тепло лютых холодов

Михаил низко опустил голову, втянув ее в плечи, и не поднимал глаз. Было видно, что он лишь ждал, когда эта прилюдная пытка закончится. Он был смят и никак не сопротивлялся, он только ждал, изредка утирая нос рукавом.

Желающих выступать не нашлось. В кутерьме событий пионервожатая Вера Ивановна не успела назначить пару своих любимых активисток для общественного порицания провинившегося, как делала обычно, и теперь воспитательное мероприятие на глазах теряло должную остроту.

– Кто же выступит, товарищи октябрята и пионеры? – бесполезно взывала она.

Несчастный Михаил ещё ниже опустил голову. Он тоже понимал, что эта пытка закончится не скоро. Когда еще кто-нибудь его осудит? Когда вынесут приговор… Когда проголосуют… Сил не оставалось терпеть такое унижение, но и провалиться сквозь пол не удавалось.

Алексею было искренне жаль товарища. Он даже не задумывался о том, что тот считается вором. Он видел смятение униженного человека и переносил его муки на себя. И чем дольше это продолжалось, тем труднее Алексею было это выносить. В какой-то момент он, уже не сознавая себя, выкрикнул:

– Нельзя же так! Нельзя!

Пионервожатая обрадовалась, что нашёлся, хоть кто-то, кто прекратит двусмысленное молчание зала.

– Слово представляется пионеру Зотову Алёше! – с энтузиазмом объявила Вера Ивановна. – Выходи сюда, Алёша! Скажи…

Алексей очнулся. Он и не предполагал, что выкрикнул это вслух, но слово не воробей… Он принялся через колени товарищей выбираться из своего ряда… Пока шел – вспомнил, как этот Мишка во время матча ткнул его локтем под дых. Алексей тогда потерял мяч, задохнулся, упал, потом тяжело раздыхивался. Игра остановилась. Мишка сразу подбежал, попытался поднять Алексея. Стесняясь, сознался, что в порыве игры чересчур зарвался. Извинился. Алексей зла на него не держал. Потом они много раз сражались на школьном футбольном поле, как ни в чём не бывало.

Алексей остановился около стола, рядом с которым понуро стоял Михаил, и громко повторил, что уже сошло с языка:

– Нельзя так! Нельзя так с человеком…

– Продолжай, Алёша, продолжай! – поощряла его Вера Ивановна, еще не понимавшая, что собирается сказать Алексей.

– А может, Михаил и не крал ничего? Мы разве об этом знаем? Разве его об этом спрашивали? Разве он сознался? – выпалил возмущенно Алексей.

– Так он тебе и сознается! Жди! – вставила своё Вера Ивановна.

– Вполне возможно, что это вы украли, Вера Ивановна! – неожиданно выдал Алексей, и школа замерла в предчувствии чего-то страшного. По рядам пронесся шумок, закончившийся сдержанным до поры возмущением отличниц.

– Я? – изумилась такому обороту пионервожатая. – Ну, знаете! Причем здесь я?

– Так вы нам и сознаетесь! Не дождёмся же! – воскликнул Алексей, повторив смысл ее же фразы.

– Зотов! – распалилась Вера Ивановна. – Ты с ним заодно? Не ломай комедию! И не мешай проведению собрания! Старшеклассникам потом еще на уроки идти!

– Пусть идут! – поддержал Алексей. – А Орлова надо отпустить! Иди, Миша! Иди домой! – благословил его Алексей. – Твой вопрос потом рассмотрят! И не на таком собрании…

Михаил впервые поднял голову, затравленно оглядел зал, уставился на Алексея, перехватившего управление собранием, но не знал, стоит ли выполнять его распоряжение.

– Зотов! Прекрати срывать важное общественное мероприятие! – вышла из равновесия Вера Ивановна. – Что ты себе позволяешь?

– Пусть Орлов уйдёт! – не громко, но чётко произнёс Константин Павлович Поркин, директор школы, который, как теперь заметил Алексей, сидел в первом ряду с некоторыми учителями. Настасьи Петровны, одной из виновниц этого собрания, Алексей взглядом не нашёл. – Действительно, потом этот случай обсудим. Разберемся во всём, и обсудим! – добавил директор. – Отпускайте ребят, Вера Ивановна. А учителя сейчас соберутся у меня! – он встал и вышел из примолкшего зала.

Следом за директором, не поднимая головы, куда-то выбежал Михаил.

Отличницы набросились на Алексея – видите ли, они от него такого не ожидали! Алексей такого от себя и сам не ожидал, но, как ему казалось, сделал всё правильно. Сделал по совести! «Нечего людей мучить и позорить, не имея доказательств их вины!»

Следующим днём Алексей во время перемены заглянул в параллельный класс, чтобы увидеть Михаила – как он там теперь?

Кроме шумных выкриков со всех сторон, что его нет, не пришёл сегодня, раздался еще один, удививший Алексея:

– То же мне, адвокат! Напрасно пришёл! Других воров у нас нет, и защищать некого!

– Ну, и обстановочка у вас грязненькая! Только сплюнуть и хочется! – заключил Алексей и вышел из класса.

В ответ ему донесся возмущенный голос какой-то девчонки:

– Не надо всех под одну гребёнку…

Шило в мешке не утаишь! Так или иначе, но скоро все знали, что кошелёк нашёлся. И деньги в нём оказались нетронутыми. Нашла их сама Настасья Петровна, та самая молодая химичка. В результате дискуссии, разгоревшейся в учительской после сбора в кабинете директора, учителя попросили ее еще раз поглядеть в самом портфеле.