Тепло лютых холодов

– Пожалуйста! – согласилась Настасья Петровна и опрокинула свой большой кожаный портфель с множеством потайных карманов и карманчиков, которым хозяйка всегда гордилась, а кое-кто тихо ей завидовал.

Кошелёк откуда-то и выпал прямо на стол. Все учителя замерли, молча уставившись на объявившуюся пропажу. У всех в голове вертелся единственный вопрос: «Как же так, и что теперь делать?»

Наконец, кто-то тихо предложил:

– Надо бы извиниться… Надо собрать то самое собрание, чтобы Настасья Петровна перед Орловым при всех извинилась!

– Конечно! – многие учителя поддержали такой план, и сразу в учительской наступило общее облегчение. – Разумеется, надо! Прямо-таки, камень с плеч свалился!

Только одна Настасья Петровна ошарашенно застыла перед своим столом, заваленным какими-то вещами, книгами, ручками и свёртками. Она молчала. Потом стала медленно сгребать всё в портфель и тихо, но твёрдо произнесла:

– Извиняться я не буду! Я никого не просила проводить это дурацкое собрание! Я на нём даже не была… Я лишь поделилась в учительской своими подозрениями, а остальное происходило уже без меня и моего согласия… Виновной я себя не чувствую и извиняться не буду!

В учительской опять повисла тяжкая для присутствующих неопределенность. Спорить или уговаривать ее никто не хотел.

На следующий день директор зашёл в учительскую и объявил учителям, что Настасья Петровна уволилась из школы по собственному желанию. Заодно он попросил учителей не скрывать этот факт от учеников, если сами спросят, но и не раздувать его. И диспуты по возможности не устраивать. Кроме того, обо всём, что хоть как-то связано с этим происшествием, директор попросил сразу ставить его в известность, чтобы была возможность как-то повлиять на ситуацию в интересах всех: и учителей, и школьников, и школы в целом. Возражений не последовало.

На том эта история для всех и закончилась. Кроме, участвовавших в ней Михаила и, как ни странно, Алексея.

Михаил ни на минуту не вернулся в тот класс, который более четырёх лет считал своим. Ведь он так и не нашёл поддержки одноклассников, которые легко допустили мысль о его бесчестии. Даже после того, как выяснилась его полная невиновность, они не пришли поддержать оскорбленного товарища… Потому он просто ушёл от этих людей… Перевёлся в другую школу.

Однажды Алексей встретил Михаила рядом со своим домом. Тот явно ждал именно Алексея, прячась от взоров остальных.

– Привет, Алёша! – сказал он. – Спасибо тебе за всё, что было! Мне очень жаль, что мы раньше не дружили. Как говорится, друзья познаются…

– Ты где теперь?

– Я далеко… Вживаюсь в новый коллектив. Присматриваюсь к ним, они – ко мне! Всё – как надо! Бывай, Алёша! Пусть тебе в жизни повезёт…

Пусть это покажется странным, но в школе отношение к Алексею тоже изменилось. Он угадывал это интуитивно.

Учителя стали его, как будто, опасаться. Иной раз откровенно поглядывали в его сторону, особенно в случаях, когда в классе возникали острые ситуации. Будто хотели заранее узнать его мнение, хотели свериться с ним. А может, имели в виду нечто-то иное…

Зато классная руководительница Мария Аполлинарьевна стала к Алексею проявлять больше публичного уважения. Если вставал вопрос морального толка, она обязательно спрашивала мнение Алексея. Так или иначе, одобряла его позицию. И чаще хвалила. Даже если в этом не было необходимости.

Директор при случайных встречах, чаще это происходило в коридоре, заранее протягивал Алексею свою руку для пожатия и искренне улыбался, идя навстречу. На его вопрос о делах Алексей всегда отвечал односложно: «Всё в порядке, Константин Павлович!»

А вот одноклассники почему-то отдалились, будто Алексей их чем-то обидел или подвёл. Раньше все ребята вокруг него были хоть и не друзьями, но хорошими товарищами, теперь же Алексей словно выпал из их большого круга. Он всякий раз, будто пришлым среди всех оказывался.

Сути происходящего Алексей не понимал. Ему было лишь ясно, что его выделили из общего круга, но почему и что это означает непосредственно для него, так и не догадался. Неужели его поступок осуждают? Может, завидуют – но чему в этом случае можно позавидовать? Может, презирают? Но он не сделал ничего дурного не только им, но никому вообще! Может, это реакция их детства на его раннюю взрослость? Но и такое объяснение ничего не объясняет!

Глава 13

Хрущёв Н.С. оказался столь интересной личностью, что можно рассказать о нём еще кое-что важное. Например, о его идеологической мине, подложенной под советский народ как будто бы прекрасной идеей – сблизить СССР и США на основе двухсторонней выставки, рассказывающей советскому и американскому народам об их образе жизни, о преимуществах социалистического строя, о послевоенных успехах Советского Союза в мирном строительстве.

В соответствии с достигнутой договоренностью Штаты представили свою выставку в Москве в июле 1959 года. Аналогичная советская выставка открылась несколькими днями раньше в Нью-Йорке.