Тепло наших рук (СИ)

Арт поболтал жидкость в стопке, а потом лихо опрокинул её в себя, возвращая стопку Филу. Огненный ком проскользнул по горлу. Арт с непривычки закашлялся, Фил довольно улыбнулся, повернул голову друга на себя. Взгляд Арта чуть прояснился. Фил удовлетворённо кивнул, вернулся в кухню, чертыхая гору грязной посуды. Когда Фил вернулся и сел в кресло напротив друга, тот хрипло попросил:

— Дай ещё.

— Э, не, Артас, — остановил его ладонью Фил, закинул ногу на ногу, сложил руки на животе и вдохновенно, возомнив себя психологом, произнёс: — Что тебя тревожит, друг мой?

— Я его убил, — Арт зажмурился, застонал, схватился за голову.

Фил цокнул и помассировал переносицу. Стрелки часов двигались к часу ночи. Он примчался сюда на последней электричке метро, чтобы поддержать Артаса, а тот всё ещё находится в прострации и называет себя убийцей.

— Я его убил, Фил, понимаешь? Он… Когда про мать он сказал, мне прям захотелось ему врезать.

— Врезал? — спокойно спросил Фил.

— Врезал, — кивнул Арт.

— А он не успокоился? — Артас помотал головой. — Ты врезал опять? — Арт кивнул. — Он опять не успокоился.

— Он меня башкой о стену приложил.

— Чего?! — Фил побледнел, потом побагровел, оттолкнулся от кресла и встал над другом, разглядывая в сине-красном неоновом свете кровавое пятно на затылке друга. — Ты идиот, Арт, чёртов идиот! Надо врачам звонить.

— Какие врачи, Фил? Я человека убил!

— Арт, никого ты не убил! У тебя уже глюки пошли от удара головой! Что ты сделал, после того, как он тебя приложил?

Арт поморщился. Фил повысил голос. Арт замотал головой:

— Врезал ему между рёбер, толкнул в стену. Он, это, сполз. Дышал тяжело.

— Ты его не добивал?

— Я похож на сволочь?

— Нет.

Часы тихо тикали. Арт держался за больную голову, Фил смотрел в окно, из-за которого раздавались звуки ночной жизни города. Потом распахнул дверь настежь. Вышел. В ванной полилась вода. Арт запоздало сообразил, что следовало бы сказать Филу, где чистые полотенца. Но Фил вернулся. Стянул с себя вязаный пуловер, расстегнул пуговицы на манжете, закатал рукава на три четверти. Подошёл к Арту. Тяжело вздохнул. Резко рванул Арта вверх за шкирку и поволок до ванной. Арт послушно переставлял ноги, слабо пытаясь возмущаться. Фил резко опустил голову Арта в холодную воду.

Тяжесть отпустила. Холод сковал всё лицо. А потом стало не хватать воздуха. Артём резко рванулся вверх, но Фил его опять окунул в воду. Потом резко рванул на себя. Артас ошалело глядел на ухмыляющегося друга.

— Ты офигел! Фил, что за глупые шутки?!

— Какие шутки, Артас, всё серьёзно, — улыбнулся Фил и снова окунул Арта головой в ванную.

Пока Арт, отфыркиваясь и отплёвываясь, выныривал оттуда, Фил поспешил ретироваться в кабинет дяди Лёши, где и заперся.

— Фил! — взвыл за дверью Арт. — Открой, киллер недоделанный. Я сейчас с тобой то же самое сделаю.

— Неблагодарный! — обиженно откликнулся Фил. — Я ж для твоего блага.

Арт стукнул кулаком (или ногой) в дверь, а потом усмехнулся:

— Спасибо, Фил.

Из комнаты дяди Лёши Фил выбрался лишь в половину второго, когда утих шум в ванной и в кухне, а во всей квартире воцарилась полная тьма. Фил на цыпочках заглянул в комнату друга. Тот спал, кажется, не собираясь больше мстить другу. На всякий случай Фил перепрятал бутылку виски и прошёл в кухню. Гора посуды угрожающе покачивалась, а рыжие, усатые, наглые тараканы носились по ней со сверхзвуковой скоростью. Фил зашёл в мессенджер и, совершенно не заботясь о времени, написал их старосте — Варе Орловой, — что ни он, ни Арт завтра на занятия не придут.

«Чудовище!» — незамедлительно пришёл ответ.

«Да ладно. Я ж знаю, как ты меня любишь!» — ухмыльнулся Фил, хлопая дверцами шкафчиков в поисках фартука — испачкать светлые брюки он не хотел.

«Терплю. Только ради Арта. Только идиот мог написать мне в два ночи, что завтра не придёт. Можешь вообще не приходить в школу. Ты пробудил ещё одно чудовище!» — продолжала строчить, очевидно, негодующая Варя.

«Тебя, что ли?» — Фил поставил смеющийся до слёз смайлик.

«Смешно. Брата!» — Варя вышла из сети.

Фил хмыкнул, вздохнул. И принялся мыть посуду, которую друг совсем забросил.

Квартира Мещерякова ожила только в десять часов, когда утро застало Филиппа спящим на кухонном столе с телефоном в обнимку. Фил широко зевнул, проверил все соц.сети и мессенджеры. За прошедшие восемь часов его никто не потерял. Фил потянулся, встал из-за стола и подошёл к окну. Город ожил. Свежая майская листва шелестела на деревьях, сочно зеленела молоденькая травка на газонах. Одноклассники сидели в гимназии. Остались лишь Фил и Арт. Фил прислушался к себе: хотелось есть. Подошёл к холодильнику, печально присвистнул, найдя там лишь колбасу, хлеб, масло, молоко да пару яиц.

— Он на диете сидит, что ли? — буркнул Фил, посмотрел на телефон. — Стрим снять, что ли. Филипп Черных готовит фирменные блины! — усмехнулся. — Не-а… Это мой рецепт.