Тепло под сердцем (СИ)

Глаза его сверкнули. Анна хотела сказать что-то еще, но в то же мгновение он накрыл ее рот своим. Когда долгий поцелуй закончился, она поняла, что рубашка её задрана на талию, панталоны сдернуты, а Штольман смотрит так, будто опасается сделать ей больно. Анна потянулась к нему снова и тут же тихо вскрикнула – так медленно, так нежно и одновременно так неукротимо вошел в нее Яков. В первую минуту она еще видела и чувствовала, как муж удерживает себя от резких движений, как замирает, давая ей привыкнуть, как капли его пота смешиваются с его поцелуями. Затем она просто потерялась в его руках. В его силе. В том, чему и названия не могла подобрать.

А Штольман пытался справиться с собой. Не ударить чреслами так, чтобы взорваться в сладостном забытьи. Не думать о себе и мучительном своем обете, который только что подошел к концу. Не навредить самой желанной на свете женщине, раскинувшейся сейчас перед ним и его именем на устах легко рушащей все благие намерения. Из последних сил Яков дождался её ласковой пульсирующей волны и позволил себе закончить. Тут же перекатился на спину, подтянул жену на себя и сцеловал слезы ее наслаждения.

- Аня, – он надолго замолчал, задыхаясь уже не от желания, а от переполняющей сердце любви.

- Спасибо, что ты со мной.

…

- Яков Платонович…

Штольман поднял голову от бумаг. В дверях кабинета стояла Анна – его Анна, в легком платье, которое с утра он видел в спальне, в серой с лентами шляпке. Ладони девушки лежали на едва заметном животике, глаза были опущены.

Встав из-за стола, Яков подошел к дверям, взял жену за руку, взглянул в глаза. Он вдруг явственно вспомнил, что случилось между ними утром, и осознал, что вполне готов продолжать. Прямо здесь, в кабинете, выделенном ему в сыскном отделении. В разгар рабочего дня, с полицейскими за дверью и в окружении следственных дел.

Штольман мысленно чертыхнулся на свою горячность. Анна не знала, чего стоило ему сохранять спокойствие в те первые недели после возвращения в Затонск, когда туманил голову даже ее силуэт на улицах, не говоря уже о тонких пальцах в его ладони. Девчонка, которую он сделал своей той давней зимней ночью, за годы его отсутствия стала ослепительно красивой женщиной. А сегодня, похоже, и той, которая осознает свою силу.

В глазах Анны было знание – не напоказ, не торжествующее, но то глубинное знание о своей власти над Штольманом, которое сметало с пути все надуманные им преграды.

Хотелось убрать с нежного виска выбившийся локон, дотронуться до пухлых губ и...

Штольман отпустил мягкую ладонь и спрятал руки в карманах.

- Яков, – ничуть не помогла жена, сделав полшага к нему и лукаво улыбаясь, – пожалуйста, съезди со мной на кладбище. С тобой все проще.

Высокая грудь касалась его пиджака, губы были в дюйме от его щеки. На Штольмана Анна не смотрела.

«Вот чертовка», – восхитился он и, кашлянув, спросил: – Духи?

- Дух, – согласилась Анна.

- Если ты не занят, конечно. Я еще утром хотела попросить, но… забыла… – она вновь подняла глаза, и вновь Якова пронзило яростное желание услышать томный стон ее удовольствия.

- Пап! Ну соглашайся же! Я тоже пойду! – завопил Митя, появившийся вместе с Анной. За утро он уже изрядно соскучился дома и сейчас втихаря рисовал надгробные крестики на бумагах Якова.

- Кладбище! Покойнички! Так интерр-ресно!

«Да-да, именно этого мне и не хватало», – Штольман еще делал вид, что сомневается.

- На кладбище. Где полно духов и призраков. Где обязательно какая-нибудь нечисть привяжется к тебе, Анечка, утробно завывая и что-то требуя.

Анна невозмутимо кивнула. Митя захихикал и стукнул себя в грудь: – А я маму защитю!

Яков с кривой улыбкой оглядел свое странное семейство.

- Анна Викторовна, потерпите десять минут. Мне надо распорядиться, – он потер подбородок, думая, кому из сыскных поручить визит к родственникам недавней жертвы.

Но жена уже упорхнула за порог, в который раз забыв в кабинете сумочку, и Штольман ухмыльнулся. Жизнь его с появлением Анны, а теперь еще и юного призрака, уже никогда не станет прежней.

====== Глава 2. На кладбище ======

По дороге на Васильевский остров, где располагалось Смоленское кладбище, Анна решилась еще раз поговорить с мужем о важном. Когда утром он уехал в управление, Анна осталась в постели и не заметила, как заснула, а проснувшись, поняла, что дрожит от обиды. Обиды за Штольмана.

Сейчас Анна взглянула на него, сидящего рядом в закрытом экипаже, и без обиняков спросила:

- Скажи, за что ты попал в тюрьму? Тогда ещё, после того, как исчез из Затонска?

Он чуть заметно нахмурился. Посмотрел в окно. Не найдя в блеклых облаках причины молчать, взял Анну за руку и нейтральным голосом, в котором вовсе не было эмоций, произнес:

- Милая. Я давал обязательство о неразглашении. Я не могу его нарушить.

Припомнив так разочаровавшее её в Затонске молчание Штольмана, Анна расстроилась из-за своей тогдашней слепоты.

- Яшенька, прости, что сердилась на тебя из-за...

- Сердись на меня почаще, – он поцеловал ее в уголок губ.

- Мне так нравится, когда ты потом просишь прощения.