Тепло под сердцем (СИ)

Проснувшись в холодном поту, Анна точно так же, как во сне, потянула рубашку и обнажила живот. Никакой крови и разреза в помине не было, равно как и боли. Анна попыталась унять колотившееся сердце.

«Приснилось. Господи, у нас будет девочка. Но не сейчас же, еще Дима не родился. А потом что? Малыш мой цел и невредим, и я тоже. Но, может…»

Она вновь похолодела. Вещие сны давно не приходили, и Анна даже немного забыла, как отличать их от обычных сновидений. «Сердце! Всегда, когда это случается, у меня заходится сердце. Надо сказать Яше, он…»

Она немного отдышалась, протерла лицо, взглянула на пузатый будильник.

«Яши нет, он играет. Если я сейчас позову Митю или побегу в клуб, ничем хорошим это не кончится, я отвлеку Якова от его дела. Он же прислал Семена для охраны, вот и достаточно».

Анна спустила ноги с постели.

«Это все про будущее, лет через пять. Дима родится, с ним все будет хорошо, а мне прямо сейчас надо успокоиться и подождать Якова».

...

- Поделитесь, Василий, как называется ваш способ тасовки? – спросил Миронов, кучка фишек перед которым также таяла.

Греков взглянул на игрока и улыбнулся: – Рифл шафл. Обычная врезка.

- Впечатляет…

- Ничего сложного, это и вам под силу, – благожелательно польстил Василий.

- Здесь нет никакого фокуса, лишь ловкие пальцы и немного сноровки.

Толика самодовольства послышалась Штольману в этой фразе.

«Обычная врезка, говоришь? Ловкие пальцы? Разберемся».

Он вновь сосредоточился на руках Грекова во время раздачи, стараясь уловить мошенничество. И кажется, увидел – это было почти невероятно. Греков оказался реальным асом владения колодой, он виртуозно перекидывал ее из руки в руку, но тасовки при этом не было! Колода, похоже, оставалась сложенной в том же порядке, что и была в начале – по мастям и достоинствам. Затем Василий разбивал колоду на равные половины и несколько раз врезал их друг в друга.

«Две врезки», – отметил Яков.

Банк взял Фальке.

Три врезки. Фишки со стола сгреб Калязин.

Две врезки. Оба мошенника и Штольман спасовали, крохотный банк взял Миронов.

Три врезки. Калязин выиграл с тройкой девяток.

Две врезки. Немец поднимал ставку на каждом торге и взял банк на двух дамах против младшей пары Якова.

Штольман проверил последовательность еще в паре рук, и подозрение его перешло в уверенность.

«Они знают, что придет на стол. Не играют, когда нет смысла, или делают это лишь для вида, позволяя нам взять первые ставки. Но играют до конца, когда знают. Знают!»

Греков врезал половинки не наобум, а мастерски, ровно через одну так, что человек с хорошей памятью мог запомнить порядок следования карт.

«Шельмецы», – почти восхитился следователь.

Так как сдвигал карты всегда один из игроков, то каждая рука, или розыгрыш, начинался с новой карты, и даже за несколько рук повторение последовательности заметить было невозможно. Проиграв ставку в следующей игре, Штольман решил, что достаточно, да и Петра Ивановича пора было спасать.

В карманных картах Якова оказалась мелочь. Он не стал входить в торг, сдвинул карты, а в уборной попросил исходившего от ярости Митрофана немного помешать тасовке шулера.

- Папа! – заорал Митя так, что Яков испугался, не услышит ли его кто-нибудь еще.

- Я ему вольтов в уши напихаю! Трубочкой! Можно?

Покачав головой, Штольман утихомирил рвавшегося в бой сына.

- Легонько, Митя. Один раз, как только я вернусь за стол.

- Дам я в ухо один раз, а потом пять раз под глаз, – буркнул юный хулиган, но согласно кивнул.

Яков сразу же увидел то, что ожидал – получив на раздаче странное сочетание карманных карт, Иван мельком взглянул на Грекова, хотя до этого не проявлял к дилеру никакого интереса. Фальке спасовал. Крупный банк от торговли между Калязиным, Штольманом и Мироновым забрал последний.

«Попались».

На следующем розыгрыше Греков сдал, как полагалось, и через один тоже. Тут Штольман не стал разочаровывать мошенников – он пошел на заведомо проигрышный блеф, объявив ва-банк на своих средних картах. Все поставленные фишки ушли ответившему Калязину.

Яков встал из-за стола.

- Господа, предлагаю увеличить банк.

Он вытащил из кармана расписку Сименса, который знал, сколько стоит бывшая мыза Клейгельса.

- Обеспечение на пятнадцать тысяч, пять сверху. Кто готов присоединиться?

Калязин наклонил голову к плечу. В глазах Ивана что-то сверкнуло, и он вышел из зала на лестницу, а затем туда же последовал Фальке. Через несколько минут, когда мошенники вернулись, Иван молча предъявил Петровскому какую-то бумагу. Внимательно изучив расписку, владелец клуба кивнул и открыл сейф с фишками.

Митрофан, уже сидевший рядом с Петровским, крикнул на весь зал:

- Пап, он домик поставил! Тут на бумажке что-то про домик!

Предупрежденный Яковом Петр Иванович вышел из игры, передав ему наличные. На слова о долге Миронов лишь шевельнул пальцами – его самого охватил азарт, и он верил, что игра закончится в пользу Штольмана. За стол сел новый пожилой игрок, этого богача Заварзина Яков знал и к шулерам его причислить было никак невозможно.