Тепло под сердцем (СИ)

Стек каждого из оставшихся игроков составил 20 тысяч. Вокруг игорного стола стали собираться любопытствующие, привлеченные большими для клуба суммами. Столы преферанса и баккара опустели.

...

На первой руке Штольман позволил Фальке взять банк, но затем Митрофан начал действовать и показал себя во всей красе. Издавая демонический хохот, он летал вокруг Грекова и путал каждую врезку, пока у того не стали дрожать руки.

- Я пометила картишки,

Все четыре уголка. Я сдавала, говорила – Моя легкая рука! – вопил Митя, придерживая карты так, что и следа не оставалось от запомненной мошенниками последовательности.

- Съели, лишенцы? Я вам сейчас дальнюю дорогу нагадаю и казенный дом! Папа обеспечит!

Яков сдерживал улыбку. У Калязина проявились вены на висках. Фальке играл все так же спокойно, но проигрывать стал чаще. Лицо пожилого Заварзина раскраснелось.

Наконец при очередной испорченной тасовке карты выпали из рук дилера.

- Что случилось, Василий? – прибежал всполошенный окликом Миронова владелец клуба.

Тот угрюмо смотрел на стол. Карты на полу сложились в часть кукиша, но Яков покачал пальцем, и те утихомирились.

- Не могу, господин Петровский. Озноб, дрожу весь. Заболел, наверное, – выдавил из себя Греков.

Вздохнув, владелец клуба отпустил незадачливого дилера и сам встал на его место.

- Прошу, господа наблюдатели, потише. Не мешайте игрокам, – сказал Петровский, вскрывая новую колоду.

- Пап, этот мухлевать не будет? – из-под локтя спросил Якова Митя. – Я уже наловчился, потом тебе фокус покажу. И маме!

С честной раздачей Яков наконец увидел реальную стратегию Калязина. Играя со знанием будущих карт, Иван развлекался и вел себя по-разному – он поднимал, поддерживал, выходил, сразу или намеренно поздно, давая партнерам выиграть мелочь. Но сейчас он стал другим. Подымал ставки с первой торговли, если карты были сильны. Пасовал, если вероятность комбинации была малой. Он стал играть технично, но скованно, и обмана в его стратегии не было вовсе.

Ставки возросли. Потерявший на двух руках три тысячи немец закурил сигару прямо за столом, хотя до этого, как и вчера, ни разу не курил.

...

Вскинувшийся от звука шагов Трофимов окликнул Анну с дивана, на котором коротал дежурство.

- Доброй ночи, Анна Викторовна. Не спится?

- Ой, Семен, извините. Все в порядке, я так каждую ночь брожу, Яков уже привык. Они не возвращались? – спросила Анна, хотя знала ответ.

- Нет, Анна Викторовна.

Она собиралась уже пойти к себе на второй этаж, как вдруг застыла, словно оглушенная. Она вспомнила, какую фразу прослушала во сне. В ушах её зазвенел тонкий голосок сына.

- Там нужна веревка. Она есть у нас на кухне, принеси папе. Сейчас.

...

Под рукой Штольмана лежало фишек немногим больше, чем вначале. После слепых ставок он взглянул на свою раздачу, положил на стол рубашкой вверх и прикинул возможности. Туз крестей, двойка пик – карты, несмотря на наличие туза, были слабоваты, но Яков решил поторговаться. То же самое решили сделать противники.

- Повышаю, – это Калязин.

Плюс триста в банке.

- Повышаю, – Фальке подвинул в центр стола еще пятьсот.

Пожилой игрок пасанул.

- Отвечаю, – Яков доложил в банк ставку до полутысячи.

Калязин повторил ход Штольмана. Банк увеличился до полутора тысяч рублей.

Петровский выложил на стол три общих карты. Пятерка червей, бубновый туз, четыре крести.

«Не зря ответил», – уверился в продолжении игры Яков.

На столе вырисовывался дырявый стрит, до которого Штольману не хватало тройки. Но следовало быть осторожным, стрит мог оказаться не только его.

- Остаюсь.

То же сделал немец. Калязин поднял банк еще на полторы тысячи, Яков поддержал. Банк вырос до четырех с половиной. Фальке вышел из игры, а на столе появилась четвертая карта – бубновая тройка.

Яков и до этого не делал лишних движений, но сейчас следовало максимально держать себя в руках. Он привычным жестом, которым сегодня уже пользовался, потер щеку, и противнику это ни о чем не сказало.

Заволновался Митя. Он уже немного понимал расклады и обрадовался: – Пап, мы выиграли? Можно фишечки забирать? Давай я в следующий раз подумаю и скажу, а ты вслух, я не подведу! Ну пожалуйста…

- Ставлю, – Иван, выглядевший почти спокойным, подвинул к дилеру желтые фишки.

- Шесть тысяч.

После небольшой заминки, которая Штольману была не нужна, он сказал: – Поддерживаю.

- Ничего себе банк... – пробормотал кто-то сзади. – Почти двадцать тысяч.

Петровский выложил в ряд последнюю карту. Король пик.

Калязин моргнул, и выражение его лица неуловимо изменилось.

«Хорошая для него комбинация», – понял Яков. «Но какая именно? Он агрессивно повышал с первой раздачи, значит, в карманных у него, скорее всего, старшие карты. Флэша нет. Каре невозможно. Фулл хаус… Нет. И не стрит. Два короля? Наверняка. И еще что-то».

- Ва-банк.

Он подвинул дилеру весь оставшийся стек.

Петр Иванович нервно кашлянул. Столпившиеся вокруг стола наблюдатели замерли. В центре зеленого сукна лежало много фишек. Очень много.

- Папочка… – пискнул Митрофан.