Тепло твоих рук

Вот факты, установленные полицейским расследованием. Макейрэн порвал с ней. Девица на него обозлилась. Была задета ее гордость. Она стала крепко выпивать. Он старался не попадаться ей на глаза. Однажды поздним субботним вечером она нашла его в одном из кабинетов «Холидей лаундж», где он с тремя людьми играл в покер. Он сказал, чтобы она оставила его в покое. Они обменялись непристойной бранью. Она прошествовала к бару, вернулась, держа стакан со спиртным, и стала мешать игрокам. Неожиданно выплеснула спиртное ему на голову. Он отмахнулся от нее. Она увернулась от удара, но так плохо держалась на ногах, что упала на пол. Глядя на него, расхохоталась. Он поднялся и принес полотенце, вытер лицо и голову и снова сел за стол, полностью ее игнорируя. Она совсем разъярилась и с воплем бросилась на него, впившись ему ногтями в спину. Он вскочил, опрокинув стул, оттащил ее к стене около двери и, удерживая левой рукой, стал наносить ей удары правой, причем сильно бил и ладонью, и тыльной стороной ладони — до тех пор, пока она не утратила способности сопротивляться. Он бил ее и после этого, пока его партнеры по карточной игре не оттащили его. Она свалилась в полуобморочном состоянии. Мужчины продолжили прерванную игру. Спустя пять минут она смогла подняться. Ушла, не сказав больше ни слова. Когда она проходила через бар, несколько человек обратили внимание на то, что лицо у нее сильно разбито и она очень бледна. Из «Холидей лаундж» она вышла примерно в десять минут первого. Служанка слышала, как ее автомобиль подъехал к дому примерно в половине второго ночи. Дорога у нее должна была занять не более пятнадцати минут. Весь следующий день она оставалась в постели, жалуясь на головные боли, тошноту и частичную потерю зрения. Час она провела на ногах, но пожаловалась на головокружение и снова легла. Когда в полдень в понедельник служанка нашла ее в постели мертвой, вызванный следователь с помощью специального термометра методом температурной экстраполяции определил предполагаемое время смерти: три часа в ночь на понедельник. Ввиду наличия сильных повреждений на лице было дано разрешение на вскрытие, и причиной смерти был признан вызванный травмой разрыв небольшого кровеносного сосуда в левом полушарии мозга, что повлекло повышение давления, а это, в свою очередь, резко сократило приток крови к участкам мозга, регулирующим дыхание и сердечную деятельность. В месте разрыва сосуда не было отмечено никаких органических отклонений или новообразований. Мнения двух приглашенных специалистов совпали с выводом судебного эксперта: повреждения на лице — следствие нанесенных с достаточной силой ударов, которые, возможно, повлекли разрыв кровеносного сосуда. По отдельности были допрошены трое свидетелей избиения. Те не запирались и дали показания, не расходящиеся в каких-либо существенных деталях.

Принцип разумного сомнения — один из основополагающих в деле отправления закона. Рьяный адвокат выжал бы максимум из того факта, что девушка совершенно очевидно была пьяна. Вскрытие не могло точно определить момент нанесения травмы мозга. Еще до того, как Макейрэн ее избил, она могла где-нибудь упасть. По пути домой она могла выйти из машины и упасть тогда. Она могла встать ночью с постели и поскользнуться в собственной ванной.

Макейрэну предъявили обвинение в убийстве второй степени. Имея за спиной всю мощь поддержки Хейнемэна, молодой прокурор Джон Финч проделал солиднейшую подготовительную работу. Уже в середине судебного разбирательства можно было с легкостью предугадать его исход. Защита поступила разумно, попросив сделать перерыв, проконсультировалась с Финчем, и, заручившись его согласием, выступила с заявлением, что обвиняемый признает себя виновным в непредумышленном убийстве. Макейрэна приговорили к пяти годам с отбыванием срока в тюрьме штата в Харперсберге.

Если бы Поль Хейнемэн-младший, вдруг резко себе изменив, избил подвыпившую шлюху в одном из заведений Дивижн-стрит, и если бы она была в состоянии выйти из здания и умерла бы спустя двадцать четыре часа, было бы абсолютным безумием предположить, что он проведет даже пять дней в тюремной камере. В этом случае сомнения приобрели бы особую весомость.

Я посетил Дуайта в камере предварительного заключения после приговора, когда он ждал отправки в Харперсберг.

Его верхняя губа вздернулась в ухмылке, и он напомнил мне зверя.

— Вонючий полисменишка!

Я прислонился к решетке. Он сидел на лавке, щелкая суставами.

— Ну да, это я тебя сделал.

— Наверняка можно было все утрясти. Пять чертовых лет! Боже мой!

— Утрясти?

— Один из твоих патрульных мог бы засвидетельствовать, что видел, как на полпути к дому она остановилась и вышла из машины, а там и упала, разбив свою вонючую головенку.

— Ну, конечно. Для наших друзей мы всегда готовы такое организовать.