В начале войны моя семнадцатилетняя мама была эвакуирована в казахстанское село Степное, станция Джанибек.
Это был большой совхоз, и довольно скоро маму пристроили учетчицей на один из участков. Работала она вдвоем с подружкой Тоней, такой же эвакуированной. Однажды утром бригадир Степан Ильич, добрейший дядька, сказал им:
– Дывчата, есть седни вам дело. Надо ихаты на седьмой участок, отвезти продукты в аэроклуб. А назад привезти оборудование. Там хлопци в аэроклубе все знають, воны сгрузять и погрузять. Вам только лошадку погонять…
Тут городские девушки осторожно у Степана Ильича поинтересовались
– собственно, как ее, эту лошадку, «погонять»? Обе-то они с лошадьми дела никогда не имели.Степан Ильич в ответ на это умилился и пообещал, что лошадку даст самую смирную, «что твоя голубка».
Привели кобылу
– действительно смирную на вид. Ящики с продуктами погрузили на телегу. И Степан Ильич, покашливая и помыкивая, сказал:– Кобылка-то она, слов нет, мирная… только тут одна хитрость имеется… у нее, дывчата, матерный ход…
– Какой это
– матерный? – удивилась мама.– Та бежить она только под ети самые слова. Так привыкла.
– Он взял в руки кнут. – Взбирайтеся, дывчата. Щас покажу. – И взмахнув кнутом, выдал заливистую фразу такой непечатной силы, что «дывчата» в ужасе прикрыли глаза и зажали ладонями уши. А лошадка рванула так, что телега прыгнула, как живая, и резво покатила по дороге.Вывезя девушек за околицу, Степан Ильич слез с телеги, передал моей маме поводья и, полагая, что девчата вызубрили урок назубок, удалился в сторону поля…
Мама взмахнула кнутом, крикнула
– как в кино не раз видала:– Н-но!!! Н-но, голубка!!!
Кобыла и ухом не повела.
– Н-но, милая!
– кричала мама. – Пошла, пошла-а-а!Никуда она не пошла. Так и стояла как вкопанная.
Тогда Тоня попыталась сдвинуть кобылу с места. Она помнила, как возчик на даче погонял свою лошадку:
– Па-а-ашла-а-а!!!
– вопили обе девушки хором. – Н-но, за-лет-ная!!!Но залетной было, судя по всему, абсолютно наплевать на обеих городских цац. Так прошло минут двадцать. Стало припекать летнее солнце…
– Знаешь что,
– предложила мама. – Давай я возьму ее под уздцы и просто буду тянуть вперед. А ты погоняй… Потом поменяемся местами.Проклятая кобыла нехотя тронулась с места и валким шагом поплелась за мамой по дороге…
…Полтавский аэроклуб, эвакуированный в тот же совхоз, находился действительно в пяти километрах от села. Ребята доучивались летному делу перед отправкой на фронт. В то утро четверо будущих летчиков сидели на бревне неподалеку от ангара, с наслаждением по очереди затягиваясь папироской…
– Эй, гляди, ребята!
– сказал вдруг самый зоркий из них. – Эт чего там такое?Но долго еще они никак не могли различить в облаке пыли странную группу, плетущуюся по дороге к летному полю…
Когда наконец измученные девушки доволокли сволочную кобылу до места и объяснили ребятам суть проблемы, те несколько минут не могли разогнуться от гогота. Ржали до слез.
– Эт беда так беда-а-а,
– все повторял один из них, вытирая слезы. – Эт беда го-орькая…Затем за пять минут ящики были с телеги сгружены, оборудование, наоборот, погружено, и сердобольные курсанты вызвались проводить до села таких хорошеньких страдалиц.
Один из них натянул вожжи, крикнул: «Ну, девчата, закрывайте ухи!»
– огрел бесстыжую кобылу кнутом и… пригнулись травы от богатырского припева, какому позавидовали бы портовые грузчики.Освобожденная, счастливая кобыла рванула во всю мощь и полетела над дорогой как Конек-горбунок…
