Теплый берег

Перед ними было много дверей с надписями: «Первый ручей», «Второй ручей» и так далее. Вошли в свой, в пятый. Никакой воды, просто длинный проход между двумя поручнями. Антон объяснил: называются ручьями потому, что перед сменой и после смены по ним текут людские потоки. Лесь и Вяч скользили ладонями по поручням, отполированным руками тысяч корабелов, хотелось, чтоб от их мальчишеских рук тоже прибавилось блеска.

Вошли на территорию, и физиономии у обоих вытянулись. Ничего тут не было особенного, ну ничегошеньки. Под стенами зданий росли цветы, брызгали питьевые фонтанчики, как на пляже, проезжали грузовики.

— А я-то думал… — пробурчал Вяч.

— Угу, — согласился Лесь.

Но что-то надвигалось на них тревожное, какие-то непонятные шумы. Отчетливо слышались пулеметные очереди. Стреляют? Все ближе что-то пыхтело, отдувалось, ухало, потом стало подвывать.

— Сюда, — позвал Антон.

Шагнули вслед за ним сквозь железную калитку в глухой серой стене.

— Заготовительные цеха! — крикнул им Антон.

Но разве тут можно было что-нибудь расслышать? Шум, звон, грохот лавиной обрушились на их барабанные перепонки. Оглушенные, ошарашенные, втянули головы в плечи. Похоже, попали в пасть дракона, он со скрежетом, лязгом и уханьем пожирает адскую пищу, того гляди, их заглотит, непрошеных. Никогда еще они не чувствовали себя такими беспомощными и маленькими.

Лесь встретил насмерть перепуганные глаза Вяча, крикнул: «Держись за меня!» — и сам перепуганный уцепился за Антона. Они продвигались сжавшиеся, настороженные, ожидая опасностей со всех сторон и более всего боясь, чтоб в этом грохочущем аду их не оторвало друг от друга.

Разом присели: над их головами, сигналя, как на пожар, проехал мост — от стены до стены; на крюке пронес огромный кусок корабля.

— Мостовой кран! Несет деталечку судна! — крикнул им Антон. — Уже сваренную секцию! Понятно, а?

Им даже некогда было понимать.

— Береги-и-ись!

Мальчишки отскочили. Звеня, как трамваи, промчались два электрокара, везли проволоку, ящики, шут их разберет, что они везли, пролетели как угорелые. Со всех сторон что-то ехало, двигалось, поднималось, ползло, ударяло, грохало.

Антон прижал ребят к себе, легонько встряхнул огромной ручищей:

— Очнитесь, вы! Идите спокойно. Тут же полный порядок.

Порядок? Они только успевали увертываться, и вертеть головами, и приседать.

Веселые парни в оранжевых касках повстречались им, стали хлопать Антона по плечам и спине.

— Здорово, Антон! Скоро твою посудину будем со стапелей спускать! С тебя причитается!.. — смеялись, глядя на растерянных мальчишек. — Они у тебя, как необстрелянные солдаты, каждой пуле кланяются! Привыкайте, пацаны, подрастете, сами будете суда строить… — и тормошили затылок Лесю, и трогали значки на жокейке Вяча.

— Ничего, пообвыкнут. Разберутся, — отвечал Антон.

Грохот кончился, начался звон, перезвон, перестук по металлу, будто звонили в сто колоколов и сто кровельщиков разом перекрывали сто крыш.

— Делают обводы судна! — кричал Антон. — Не понимаете? — Он рисовал в воздухе хитрые криволинейные изгибы: — Делают обводы судна! Значит, выгибают ему скулы, носовые и кормовые! Замечали? Корпус у судна изогнутый, ну, понятно, что ли?

Они молча кивали. Едва поспевали за ним, толкаясь о него и друг о друга, а он кричал им на ходу важные объяснения, и скоро приметил, что головы мальчишек поднялись на вытянутых шеях, как у любопытных гусят. Рабочие в цехе посмеивались по-доброму:

— Смена пришла! Рабочий класс!

И вот уже в неумолчном грохоте и движении они стали улавливать смысл и порядок. Не пулеметы строчили, а механические молотки клепальщиков всаживали в металл ряды блестящих заклепок. Ух ты, здорово! Не чудовище ухало — сказки для дошколят! — а механические прессы; из стальных листов они выгибали будущий корпус корабля, по частям, по секциям. Мостовые краны, сигналя, двигались под стеклянной кровлей. Тащат балки, стальные листы, фермы из металлических переплетов, никого не задевают.

Вдруг у обоих зубы скрипнули, и ребята выпрямили спины. Это Антон костяшками пальцев крепко провел по их позвонкам.

— Хребет! — крикнул он. — Ясно? У судна, как у нас, есть хребет! Киль называется. Это, соображайте, главная, продольная связь судна, его основа. Так?

— Так! — дружно ответили они.

— От хребта, от киля, поперек идут ребра, шпангоуты называются! — и так щекотнул мальчишек под ребрами, что они подпрыгнули. — Чуете?

Еще бы не чуять Антоновых ручищ.

— Чтобы никаким штормягой костяк не смяло, для прочности, ребра опоясывают по днищу, бортам и скулам. Называется: днищевой, бортовой и скуловой стрингеры! Поняли?

Что ж они, сухопутные лягушки, чтоб не запомнить?

— Ага! Агу! Стрингеры!

— А вон кран потащил бимс! Это — поперечная балка. Бимсы свяжут меж собой оба борта, а по корабельному сказать: обе бортовые ветви шпангоутов, так? А на них сверху положат палубный настил, по нему вы будете топать, если нас с вами на судно пригласят, когда будет готово… Ясно?

— Ясно! — восторженно закричали мальчишки. — А пригласят?