Терапевтические отношения. Перенос, контрперенос и обретение смысла

Распространяясь за пределы лечебного кабинета, наши убеждения влияют на то, как мы мыслим, пишем и обучаем. В учебных заведениях этим определяются задачи каждого учебного плана, содержание программ для учащихся и то, будет ли курс, скорее, академическим или же акцент будет сделан на практической составляющей (Wiener, Perry, 2006, c. 235). Юнг заявлял, что не хочет иметь никаких учеников, однако появление различных группировок вокруг мнений, привязанных к ключевым фигурам, продолжает создавать напряжение между различными профессиональными сообществами – то, что описано Эйсолдом как «континуум от ортодоксального юнгианства до сотрудничества юнгианцев с психоаналитиками» (Eisold, 2001, c. 343).

В первой главе своей книги я даю обзор развития представлений о переносе в аналитической психологии с теоретических и клинических позиций, от Юнга до наших дней. Этот обзор позволяет проследить, каким образом сложные отношения Юнга и Фрейда, завершившиеся, в конце концов, разрывом, привели Юнга к весьма противоречивым взглядам на значимость переноса как «участка терапевтического воздействия». В качестве клинических примеров будут приведены выдержки из изумительной переписки Фрейда и Юнга. Эта противоречивость взглядов Юнга сильно заметна в юнгианских кругах и по сей день, что, на мой взгляд, ставит практикующих аналитиков перед подлинными дилеммами в ходе решения вопросов о понимании переноса и работе с ним.

Во второй главе я исследую основные клинические разногласия, касающиеся переноса, и прослеживаю, каким образом они привели к появлению различных взглядов на методы работы с пациентами. На примерах конкретных клинических случаев я, в частности, покажу важную роль личности аналитика, о которой говорил Юнг, и продемонстрирую, как это выглядит в практике. Я также проведу разграничение между тем, что называю работой «в» переносе и «с» переносом.

В третьей главе «Контрперенос и воображение» будет прослежена связь между процессом воображения и используемыми в анализе контрпереносными чувствами терапевта, возникающими в присутствии пациента. Я выскажу предположение, что контрперенос является особой формой активного воображения.

Метафора, с помощью которой Юнг описывал возникновение переноса, Rosarium Philosophorum (Розарий философов), появилась благодаря его глубокому интересу к алхимии. «Розарий философов» – это изданный в 1550 году трактат, иллюстрированный гравюрами. В четвертой главе раскрывается эта мощная метафора и обсуждается ценность Розария для сегодняшних клинических аналитиков. Я выдвигаю и собственную концепцию матрицы переноса как современную модель, которая опирается на представления Юнга о важности символообразующей способности психики, но также уделяет должное внимание и последним открытиям в области раннего развития, нейронаук, а также теории явления[10].

Последняя глава моей книги носит провокационное название «Перенос длиною в жизнь: с мыслью о пациенте». Работа с переносом бывает очень плодотворной для некоторых наших пациентов, но при слишком догматичном или механистическом подходе она может растянуться и уподобиться пожизненному приговору. Естественно, желателен первый вариант, и, по моему опыту, для этого пациенту необходим такой аналитик, который обладает достаточной гибкостью, особенно в работе с переносом (конечно, если он действительно хочет, чтобы такая работа повысила качество жизни пациента). Как я уже говорила, методы работы Юнга с переносным материалом оставляли желать лучшего. Поэтому в заключительной главе я свожу воедино основные темы, рассмотренные в книге, чтобы выработать то, что, надеюсь, станет для читателя осмысленным методом, сочетающим в себе ценные идеи Юнга и современные практические модели.

Ограниченный объем книги неизбежно приводит к некоторым потерям. Эротический, психотический и негативный перенос заслуживают отдельных глав, но специальное рассмотрение этих явлений не входит в задачи данной работы.

Поэты обращаются с чувствами куда более изящно, чем аналитики. Поэтому, заканчивая свое вступление, я приглашаю читателя погрузиться в воспоминания и бессознательные аспекты, отраженные в этих двух стихотворениях. Первое, принадлежащее перу Эмили Дикинсон, прекрасно и ярко иллюстрирует то, что можно рассматривать как гармоничные аналитические отношения (Dickinson, 1961, c. 234). Второе, раннее стихотворение Роберта Грейвза (Graves, 1986, c. 89), демонстрирует, как проблемы в общении могут легко привести к непониманию и путанице.

* * *