Терапия

Эми приехала в мою квартиру сразу после работы, и мы выпили по паре джина с тоником, прежде чем отправиться в ресторанчик «Габриэлли» за углом. Иногда, приезжая ко мне прямо из дому, она привозит какое-нибудь замороженное блюдо собственного приготовления - мусаку, говядину с оливками или coq au vin

[9] - и разогревает его в микроволновке, но обычно мы идем куда-нибудь. Изредка она приглашает меня на ужин к себе домой и тогда накрывает роскошный стол, но это всегда званый ужин, с участием других гостей. Эми не хочет, чтобы Зельда вообразила, будто нас связывают какие-то особенные отношения, хотя не понимаю, как девочка до сих пор ничего не заподозрила, если ее мать периодически уходит из дому по вечерам, разодевшись в пух и прах и держа на отлете ручками в тугих перчатках сверток с домашней едой.

- Потому что я прячу сверток в сумку, stupido

[10], - сказала Эми, когда я однажды спросил ее об этом.

Сумка у нее действительно необъятных размеров, мягкая итальянская кожаная торба, полная всяких параферналий: тюбиков губной помады и подводки для глаз, пудры и духов, сигарет и зажигалок, ручек и карандашей, блокнотов и ежедневников, аспирина и пластыря, «Тампакса» и прокладок на каждый день, - настоящая система жизнеобеспечения, в которой без особого труда можно спрятать пластиковый контейнер с замороженной мусакой.

Я менял перегоревшую лампочку, когда Эми позвонила по домофону, поэтому не смог сразу ответить. Но вот я нажал кнопку, и на экране в моей крошечной прихожей возникло ее комично искаженное лицо - один рот, нос и глаза.

- Быстрей, Лоренцо, - проговорила она, - умираю хочу писать и выпить, именно в таком порядке.

Среди прочего мне нравится в Эми то, что она никогда не зовет меня Пузаном. Она называет меня разными другими интимными прозвищами, но этим никогда. Я нажал кнопку домофона, и спустя мгновение Эми появилась у меня на пороге. Мы обнялись. Она прижалась холодной щекой к моей щеке, и я вдохнул пьянящий аромат ее любимых духов «Живанши», окутывавших ее облаком. Я повесил ее пальто и, пока она была в ванной, налил нам выпить. Через несколько минут она появилась с заново подкрашенными губами, опустилась в кресло, скрестила свои полные ножки, закурила, взяла бокал и произнесла:

- Твое здоровье, дорогой. Как колено?

Я сказал, что сегодня в поезде здорово прострелило.

- А как поживает Angst?

- Что это такое?

- Да ладно тебе, дорогой! Не притворяйся, что не знаешь, что такое Angst. «Страх» по-немецки. Или «тревога»?

- Меня не спрашивай, - ответил я. - Ты же знаешь, что в языках я полный ноль.

- Ну, все равно, как ты сам? Если не считать колена?

- Паршиво. - И детально описал ей свое состояние в последние несколько дней.

- Это потому, что ты не пишешь. - Она имела в виду сценарии.

- Но я пишу, - возразил я. - Веду дневник.

Черные глаза Эми мигнули от удивления.

- Это еще зачем?

Я пожал плечами.

- Не знаю. Началось из-за одного задания, которое мне дала Александра.

- Ты должен писать то, что уведет тебя прочь от себя, а не вглубь. А новый блок серий будет?

- Потом скажу, - ответил я. - Джейк пригласил меня на ланч обсудить это. А как у тебя прошел день?

- О, ужасно, ужасно, - с милой гримаской ответила она. Дни у Эми всегда проходят плохо. Случись иначе, я думаю, она бы огорчилась. - За завтраком я поссорилась с Зельдой из-за свинарника в ее комнате. Ну, c'est normal

[11]. Потом позвонила секретарша Карла и сказала, что сегодня он не сможет меня принять: у него болит горло, хотя не знаю, зачем отменять сеанс только из-за того, что разболелось горло, - иногда за час он и словечка не проронит. Секретарша ответила, что у него еще и температура. Поэтому весь день я, разумеется, была на грани срыва, как наркоман, которому нужна доза. А Майкл Хинчклифф? Его агент сказал мне, что он «технически свободен» и может сниматься в шпионском сериале на Би-би-си, он чудесно подходит для роли, и что вместо этого начал сниматься в кино, вот скотина. Не говорю уж о последнем ляпе Гарриет.

Гарриет - напарница Эми в агентстве по подбору актеров. Ее длительные отношения с мужчиной по имени Норман только что оборвались, поэтому она не способна мыслить ясно и то и дело ударяется в слезы, разговаривая с клиентами по телефону. Эми пообещала, что расскажет о промахе Гарриет, когда я расскажу ей про свой ланч с Джейком, и мы отправились к «Габриэлли» и заняли там наш столик.