Терапия

Он поднимает руку и очень нежно очерчивает мою скулу. Я задерживаю дыхание и нервно отворачиваюсь от его взгляда. Я почти хнычу, когда он убирает свой палец, но затем нежно кладет его мне под подбородок, поднимая мое лицо обратно вверх так, что мы практически смотрим друг другу в глаза.

Непреодолимая энергия окружает нас. Он придвигается ближе, его руки лежат на моей пояснице, притягивая меня в тепло его тела. Мой разум уносится от меня, когда мой взгляд перебегает от его глаз к губам. Его дыхание учащается, и моя грудь начинает подниматься и опускаться в унисон с его.

Он собирается поцеловать меня?

А я хочу, чтобы он меня поцеловал?

Ответ приходит мгновенно.

Да, я хочу, чтобы он меня поцеловал!

Мои губы приоткрываются, когда мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечность. Я закрываю глаза и придвигаюсь, мечтая, чтобы он захватил мои губы своими. Внезапно его руки застывают, и он резко отталкивает меня, создавая пространство между нами.

Мои глаза распахиваются в удивлении. Он смотрит вниз с гримасой на лице. Он выглядит взбешенным. Что я сделала? Я думала, что он хотел поцеловать меня. Он притянул меня к себе, поэтому я последовала за ним. Что за... Мне стыдно, и я абсолютно унижена.

Беги.

Убегаю от ситуации, вот что я всегда делаю. Если что-то не так, то я убегаю. Я сильно прижимаю руки к краям бассейна и пытаюсь поднять себя вверх из воды, но чувствую, что его руки хватают мои бедра, останавливая меня. Я снова опускаюсь в воду и остаюсь совершенно неподвижной, хотя прямо сейчас все внутри меня сходит с ума. Я не оборачиваюсь. Не могу. Я должна избегать любого зрительного контакта, избегать что бы, черт побери, не случилось между нами. Он наклоняется вперед, и я чувствую его дыхание на своей шее.

— Я сожалею, — шепчет он.

Не больше, не меньше. Просто «я сожалею». Мы остаемся в таком положении еще одну минуту, его грудь к моей спине. Он наклоняет голову вперед, и опускает лоб на мои мокрые волосы.

— Я сожалею, Джесс. Я не должен был делать этого. Я не хочу, чтобы ты думала, что я хочу просто потрахаться, потому что это не так. Я не Харрисон или любой их этих никчемных кусков дерьма. Я хочу быть твоим другом, поэтому не должен был пересекать эту грань. Я правда сожалею.

Тепло его дыхания продолжает атаковать нежную кожу на моей шее с каждым словом, что он произносит.

— Это потому, что ты восхитительна своей естественностью и красотой. Это так возбуждает, и ты не похожа на ту, которой люди тебя считают. Ты сильная, независимая и значишь гораздо больше, чем тебе кажется, но ты не веришь в себя, — он делает глубокий выдох и продолжает: — Это трудно, не увлечься тобой, настоящей тобой.

Я медленно поворачиваюсь и поднимаю на него глаза, пытаясь остановить слезы, которые хотят пролиться из моей души. Никто никогда прежде не говорил мне что-то подобное. Мое сердце переполняется, а внутри растекается тепло. Он смотрит глубоко внутрь меня, проникая через стену, которую я возводила семнадцать лет. Кирпичик за кирпичиком, слой за слоем, он прорывается сквозь них.

— Я. Вижу. Тебя. Джессика Александр, — он берет мои щеки в руки и повторяет себе, — я вижу тебя. Тебе тоже нужно себя увидеть. Если посмотришь глубже, то увидишь прекрасную, сильную девушку, которая держит весь мир на ладони. Не позволяй жизни пройти мимо из-за таких людей, как Элизабет и Хейли. Ты понимаешь меня?

Он тянется и берет меня за руку. Я иду за ним, когда он выводит нас из бассейна. Он подходит к своему креслу и хватает полотенце, вручая его мне.

— Вот. Вытирайся. Изменение планов, — говорит он.

Что происходит? Что за новый план?

Должно быть, он видит вопрос в моих глазах, но, прежде чем я успеваю озвучить его, он говорит:

— Я хочу показать кое-что.

Я молча киваю, потому что прямо сейчас он задумчив и серьезен, так что я не совсем уверена, что сказать. Никогда не видела эту его сторону. Он натягивает свою майку и надевает сандалии. Хватает второе полотенце и быстро вытирает свои волосы. Я наспех натягиваю свою одежду на мокрый купальник, затем собираю волосы так, как получается. Засовываю ноги в свои шлепки и хватаю сумку.

Ничего не говоря, он идет к выходу и открывает ворота. Я нервничаю, потому что-то не так, неправильно. Не знаю, как объяснить это, но у меня есть ощущение, что, куда бы он ни привел меня, это плохое место. Он обходит и открывает пассажирскую дверь своего пикапа для меня. Теплая кожа сиденья приятно касается моей кожи, когда я пристегиваю ремень безопасности. Он закрывает дверь, затем оббегает вокруг, запрыгивает внутрь и заводит двигатель. Его пикап громкий и большой. В этой штуке я как будто нахожусь в десяти футах над землей. Он дает задний ход и с легкость маневрирует мимо моей маленькой машинки. Когда мы выезжаем на дорогу, он направляется в город.