Терапия безумия

Оливера обступили трое, и на миг воцарилась полная тишина. Его обмякшее тело удержали на весу – наверняка не хотели привлечь внимание женщины звуком падения. Она тем временем тронулась с места и, удаляясь, тихо заговорила в трубку телефона. Напавшие на Оливера люди тут же обыскали карманы, вытащили ключи, отперли дверь и втолкнули его внутрь темного склада.

От страшного удара в лицо в глазах Оливера вспыхнул ослепительный свет; он соскользнул вниз по стене и кулем обрушился на пол, привалившись спиной к сырой кирпичной кладке. Ноги безвольно раскинулись, вялые руки повисли плетьми; и все же он находился в сознании. Из теней выступили мужчина и женщина – оба крепкие, в темной одежде, с серьезными лицами. Женщина была выше своего спутника, ее волосы даже в темноте светились ярко-малиновым.

Намеченная жертва давно ушла, и не заподозрив, какой опасности избежала. Так и не почувствовала над собой власть Оливера… Его охватил слепой гнев: миссия сорвалась. Черт бы побрал бесполезное тело!

Да кто вы такие, какого дьявола?

Слова родились в мозгу, но язык не повиновался.

Чего вам надо?

Мужчина присел на корточки и уперся локтями в колени.

– Мы все о тебе знаем, Оливер Макинтайр.

Проклятье, откуда вам известно мое имя?

Женщина, словно услышав его вопрос, добавила:

– Мы за тобой долго следили.

Его возмущение еще усилилось: за ним следили, а он и не догадывался?

– Знаешь, что мы делаем с такими подонками, Оливер? – продолжил мужчина. – С насильниками, с сексуальными маньяками?

Оливер попытался объяснить, что здесь какая-то ошибка, однако рот будто набили ватой. Втянув в себя воздух, он почуял едкий запах горелого дерева и расплавившейся пластмассы.

Мужчина поднялся и отошел в сторону.

Из темноты появилась еще одна женщина – маленькая, в очках, с серыми волосами. Ее руки дрожали, двигалась она неуверенно. Та самая женщина с парковки, которая напомнила Оливеру любимую учительницу из детства…

Так вот кто нанял двух дебилов для его похищения? Да кем она себя вообразила?

Черт, надо было с ней там же, на парковке, и покончить… Сука!

Оливер попытался обуздать свой гнев. Сейчас следует думать, как выжить, а месть подождет. Что они намерены с ним сделать? Оставить здесь обнаженным, униженным, блуждающим в темноте, как он когда-то поступил с этой мышкой?

Если ублюдки думают, что смогут его остановить, они жестоко просчитались!

Теперь перед ним присела на корточки женщина с малиновыми волосами.

– Мы знаем тебя как облупленного, Оливер. Нам известны факты, о которых полиция не имеет ни малейшего представления. – Она обернулась к маленькой мышке. – Видела, как загорелись его глаза, когда я упомянула о полиции?

Мышка стояла, обкусывая ноготь, и женщина снова взглянула на Оливера.

– Мы нашли тебя первыми, – широко ухмыльнулась она. – Добрались до тебя прежде копов.

Ах, поборники справедливости, вот оно что… Мозг Оливера начал быстро подсчитывать шансы на спасение.

Женщина с малиновыми волосами склонилась над ним, и он почувствовал на лице ее горячее дыхание.

– Ты заслуживаешь большего, чем обычные полицейские меры, Оливер.

Его вновь захлестнула волна гнева. Наглая сучка! Он ей еще покажет!

– Копы отправят тебя в систему уровней, поместят в одну из чистеньких симпатичных клиник, – прошипела женщина. – Введут наркотик, заставят посмотреть видео, чтобы ты ощутил себя на месте изнасилованной тобой жертвы.

Мышка съежилась.

Как, черт побери, они его вычислили? Он слишком умен для того, чтобы попасться. Невидимка, респектабельный Кларк Кент[2] в светлое время суток. Пожарный, чертов герой-спасатель!

– Всего-то денек в клинике, и готово, а?

Женщина придвинулась еще ближе и протянула руку к застежке его брючного ремня. В полутьме блеснуло обручальное кольцо на ее пальце, а в следующий миг брюки рывком сдернули к щиколоткам.

Оливер враз ослабел, почувствовав себя уязвимым и беспомощным. Как она смеет его унижать? Он должен быть главным!

Я тебя убью, сука, дай только выбраться отсюда…

– Один день – и ты на свободе, – продолжила крашеная женщина. – Продолжишь жить, словно ничего не случилось. Будешь считаться реабилитированным, а прошлое останется позади.

Она усмехнулась, бросив взгляд на его пах, вытащила из заднего кармана складной нож и, щелкнув кнопкой, открыла лезвие.

Сердце Оливера затрепыхалось в грудной клетке, и с губ слетел невнятный звук.

Женщина снова наклонилась над ним.

– Думаешь, что этого достаточно, Оливер? Полагаешь, будто долбаная процедурка так называемой терапии отвращением и впрямь заставит насильника ощутить себя жертвой надругательства? – Она не говорила, а выплевывала слова. – Женщиной, которая испытывает унижение, беззащитность и страх каждый раз, когда остается в одиночестве? Женщиной, которая тщетно пытается вновь сблизиться с теми, кого любит, пьет успокоительное и после изнасилования годами посещает психотерапевта, стараясь оправиться от морального ущерба, нанесенного ей подобным тебе злобным уродом?