Терапия (ЛП)

Я иду к своему шкафчику, продолжая сканировать коридор на наличие Барби и ее отряда сучек. Посмотрев чуть дальше, вижу Джейса. Он стоит спиной ко мне, но я вижу Элизабет, стоящую перед ним, и ее нахмуренное лицо. Я точно не собираюсь проходить мимо них, когда они ругаются, особенно, если это может касаться меня. Я разворачиваюсь в противоположную сторону и иду к женскому туалету, к месту, которое я обычно всеми силами избегала, кроме, конечно, чрезвычайных ситуаций. Быть пойманной здесь с одной из этих стерв — последнее, что я хочу добавить в мой список того, с чем я никогда не хочу столкнуться.

Я с нетерпением жду, когда прозвенит звонок, и понимаю, что опоздание меня совершенно не волнует, пока меня не втянули в перепалку Элизабет с Джейсом. Я высовываю голову из двери туалета и вижу, что коридор пуст. Иду в класс и получаю карточку опоздавшего, но при этом никакой вины я не чувствую.

День тянется, и я продолжаю прятаться. Взгляды и шепотки рассеиваются из-за новой сплетни. Судя по всему, Эрин Симпсон залетела от одного из футболистов, и теперь это стало сенсацией. Благодаря отсутствию у нее презерватива, моя история стала для злых сплетников не такой актуальной.

Физкультура и раздевалка, обед и кафетерий — это самое ужасное время и место в моем дне. К несчастью, они идут друг за другом. Я была бы рада, если бы мой «ночной кошмар по расписанию» закончился одним махом, но все равно, ничего не сделает для меня это время дня радостным.

Пока я иду в спортзал, страх буквально сочится сквозь мои поры. Женская раздевалка — это поле битвы. Существует две группировки: «знаменитости» и «никто». Моя проблема в том, что я не принадлежу ни к одной группе. Я нахожусь между ними, в «болоте», между верхушкой и низом. Это самое ужасное место, и причина пребывания там — ненависть. Как будто у меня на спине огромная мишень, и самая большая группа «знаменитостей» школы целится прямо в нее.

Сегодня мы должны играть в волейбол, поэтому я делаю все возможное, чтобы быть как можно незаметнее. Элизабет и ее свита одеты в футболки, завязанные сзади на узел, потому что они не могут носить мешковатую одежду и не показывать свои идеальные тела. Они перешептываются и мельком смотрят на меня, но я игнорирую их на протяжении всего урока.

Наконец-то время для душа. Я быстро проскальзываю к шкафчику, хватаю вещи для душа и полотенце. Выбираю самую дальнюю кабинку и включаю воду. Вешаю полотенце на крючок за шторкой и вхожу в кабинку. Вдруг, слышу смех и сразу же узнаю голос Хейли.

— Эта шлюха заслужила это. Она все равно любит быть голой. Заставим ее показать всей школе то, что все парни видят каждые выходные.

Еще больше смеха и издевательств наполняют душную, заполненную паром раздевалку, и я закрываю глаза, не желая знать, что они собираются сделать со мной. Отодвигаю занавеску и высовываю голову. Сразу же вижу пустой крючок и понимаю, что они забрали мое полотенце. Сердцебиение ускоряется, а желудок падает вниз. Мой шкафчик находится очень далеко от душевой. Это значит, что придется идти голой, выставляя напоказ все мои шрамы, о которых никто не должен знать. Это единственное, что принадлежит только мне. Моя тайна. Мои физические шрамы, которые отражают все мои эмоциональные раны.

Я смотрю вниз на свое мокрое, покрытое шрамами, тело и возвращаюсь под струи воды. Вода стекает вниз, и слезы исчезают из моих глаз. Они смешиваются с водой, и мои страдания маскируются — печаль и безысходность, они никогда меня не покинут. Прислоняюсь спиной к кафелю, медленно сползаю на пол и притягиваю колени к груди. Я не хочу, чтобы они услышали, поэтому тихо плачу и жду, пока все покинут раздевалку.

Моя кожа сморщивается от воды, и я начинаю дрожать под струями холодной воды. Как могу, закрываю шрамы рукой и крадусь по кафельному полу к своему шкафчику. Как только вижу его, мне становится плохо. Дверца широко распахнута, и вся моя одежда исчезла. На внутренней стороне дверцы надпись «ШЛЮХЕ НЕ НУЖНА ОДЕЖДА». Я отчаянно оглядываюсь в поисках чего-нибудь, чтобы прикрыть тело, и меня накрывает паника. Открываю все шкафчики, пытаюсь найти хоть один открытый, где я смогла бы взять хоть что-то, чтобы прикрыться. Затем дверь раздевалки открывается, входит Элизабет, держа iPhone в руке, и делает несколько моих фотографий.

— Позируй, Джессика. Покажи нам, что у тебя есть. Покажи миру, что ты показываешь парням по выходным — эту грязную венерически зараженную промежность, которая переходит из рук в руки как Chiclets^[3].

Хейли достает свой телефон и тоже начинает фотографировать. Они обе смеются, когда достают мою одежду и швыряют ее в меня.

— Держи, сука. Одевайся, меня тошнит от тебя. Ты — грязная шалава, разгуливающая голой, но никто хочет видеть твое отвратительное дерьмо.