И в том и в другом случае он борется с новым событием своей внутренней жизни как капризник. С одной стороны -вслепую, не зная, с чем борется, не интересуясь источником устойчивости и силы нового переживания. С другой - не собрав себя в единую силу. То есть, нападая на сильное чувство всякий раз разрозненными малыми силенками. Такая борьба с захватившим переживанием, чувством, только усиливает чувство. Доминирующим процессом становится не личность, но то самое переживание, с которым демонстрант воюет.
И очень важно, что от контроля над своим поведением демонстрант, словно совсем отказывается. Отдает поведение во власть захватившему его переживанию. Он же «хороший», а происходящее с ним от него не зависит (на его языке - «не его вина!»). Это все - обстоятельства, чужие происки, наваждение, «бес попутал»! Опять - он «хороший», они «плохие»!
В результате с его стороны ни контроля над ситуацией нет никакого, ни живой ответственности за нее.
Если у личности любое новое переживание ассимилируется ею, и усиливает ее, то у демонстранта всякое, не предписанное правилом внутреннее событие отчуждается и всякое -усиливает тот процесс, с которым демонстрант воюет!
Отсюда и разница в их переживаниях и реальных предпочтениях.
Личность выбирает присвоенные свои переживания. Они глубоки и спокойны.
Демонстрант предпочитает «побеждающие его», будто бы не свои, а «навязанные ему» острые, пикантные переживания, которым он сдается якобы вынуждено:
Глубокие, выражающие его собственные интересы чувства для него не только затруднены (ему нельзя хотеть!), но еще и скучны, пресны. Вместо любви - наваждение, амок! Вместо влечения - похоть! В эмоциональных отношениях демонстрант вечно либо «побеждает», либо будто бы отстаивает независимость, а на деле тайно и мучительно мечтает быть побежденным...
Демонстрант вечно скучает, вечно пуст, вечно ищет острых ощущений, вечно словно ищет страдания и боли и никогда не умеет ими утолиться!
Для демонстранта нет человеческой среды,
ставящей под сомнение его мироощущение!
Как этой женщине обнаружить свою ошибку?.. Ведь вся ее жизнь до прихода ко мне это - убегание от обнаружения ошибки. Там она ее не обнаружила,., и там проигнорировала... Теперь найти и показать ошибку ее стратегий ей, она просит меня!..
Эта - внешне распорядительная, властная руководитель, легко подчиняющаяся «старшим товарищам», а внутренне -растерянная, но вовсе не глупая, просто давно остановившаяся в своем нравственно-психологическом - личностном развитии взрослая девочка, прочитала мои книжки и на словах искренне просит: «Указать ей на ее ошибки». Из другого города специально приехала. С привычной распорядительностью деловитого функционера логично доказывает мне, что ей очень надо! Без этого - тупик!.. А я вижу, что она не умеет слушать и слышать никого и ничего, кроме прямых распоряжений своих «старших товарищей», и соответствующих инструкций. Что ко мне она приехала потому, что в моих книжках нет именно этих инструкций. За ними, а не ко мне приехала. Она хочет остаться безгрешной исполнительницей чужих распоряжений.
Она хочет устранить закравшееся сомнение. Подтвердить для себя, что она «не виновата». Для нее существенно не столько то, что ей плохо, сколько забота убедиться, что «от нее не зависело!» и не зависит, что ничего она не могла и не может поделать! Что она все предприняла, но и здесь не помогли! И писатель не помог! Не может! Что все случившееся с ней - обстоятельства, невезение, рок, судьба!... Что она -«не виноватая», «хорошая» и «заслужила»!