Терапия смехом. Как научиться радоваться жизни, быть стрессоустойчивым и позитивным

Открытия Дарвина противоречили мнению Аристотеля, который считал, что люди – единственные существа, способные смеяться. Увлеченный человеческим смехом, Дарвин подробно описал физическое влияние смеха на тело и разум:

«Во время чрезмерного смеха все тело, как правило, откидывается назад и сотрясается, почти что бьется в конвульсиях. Дыхание значительно затрудняется; к голове и лицу приливает кровь, вены набухают; а круговые мышцы спазмически сокращаются, чтобы защитить глаза. Слезы выделяются беспрепятственно… следовательно… вряд ли представляется возможным отметить какие бы то ни было отличия между заплаканным лицом человека после приступа чрезмерного смеха и после горьких рыданий»[12].

Документируя то, что мы теперь называем эффектом смеха, Дарвин проводил немало времени с шимпанзе, и заметил, что во время умеренного смеха мышцы вокруг глаз обезьяны практически не сокращаются. Он также отметил, что обезьяны не льют слезы, когда смеются, и пришел к выводу, что слезы от смеха – определенно человеческая черта. Он наблюдал, как слепые и глухие люди смеются, хотя они никогда не слышали и не видели смех, доказав тем самым, что смех – врожденное поведение. Дарвин также отметил, что выражение чрезмерного счастья приводит к множеству бессмысленных движений – пританцовыванию, хлопанью в ладоши, притопыванию и громкому смеху. Неудивительно, что столько разных организаций пытались запретить смех. Танец может привести не только к сексу, но и – ужас! немыслимо! – к смеху.

Исследования Дарвина говорят о том, что смех неотъемлемо связан с нашей эволюцией от приматов к видам более высокого порядка. Так что, поскольку мы с вами последние в этой эволюционной цепочке, давайте смеяться – похоже, это наша генетическая обязанность.

* * *

В 1930-е и 1940-е годы, во время тяжелейшей эпидемии полиомиелита, некоторые больницы США нанимали фокусников, цирковых клоунов и певцов для развлечения детей, привязанных к аппарату искусственного дыхания больше двух недель. Хотя их тело оставалось неподвижным, их легкие и мимические мышцы получали хорошую тренировку смехом. Крошечный лучик света в их мрачной реальности.

А. Готовит редкий вид итальянского мороженого.

Б. Сооружает трясущиеся десерты.

В. Изучает юмор и смех.

Надеюсь, почти все вы угадали, что правильный вариант ответа последний. Слово «гелотология» происходит от греческого корня gelos, что значит «смеяться».

И на этой позитивной ноте мы танцующей походкой вступаем в 1960-е годы и видим официальное появление науки о смехе в марте 1964 года благодаря социолингвисту, доктору Эдит Трейгер, которая назвала эту науку гелотологией. Далее эстафету смеха принял доктор Уильям Фрай, профессор психологии Стэнфордского университета в Калифорнии. Прозванный отцом гелотологии, Фрай опубликовал результаты нескольких знаковых исследований по физиологии смеха в 1970-х годах. В одной из своих работ он сравнивал смех с «внутренним бегом», обнаружив, что одна минута смеха приравнивается к десяти минутам на гребном тренажере. То есть, если вы хотите привести себя в хорошую физическую форму, смейтесь (подробнее об этом мы поговорим в главе 3).

А теперь разрешите познакомить вас с человеком, у которого не было ни одного повода для смеха, да и спортом он не увлекался, – доктор Норман Казинс. В 1964 году он лежал в больнице, обездвиженный от изнурительной болезни под названием анкилозирующий спондилит – формы артрита, поражающего позвоночник. В самые тяжелые периоды Казинс не мог двигать даже челюстью. Не желая мириться со смертельным диагнозом своего врача, он решил, что сам займется собственным выздоровлением. Черпая вдохновение из книг, где рассказывалось, как негативные эмоции, такие как разочарование и подавленный гнев, связаны с дисфункцией надпочечников, Казинс предположил, что верно и обратное – положительные эмоции, такие как любовь, надежда и вера, приносят пользу здоровью. Он также изучал химию мозга и вполне обоснованно считал, что терапия смехом поможет ему.