Терапия

Мне следовало догадаться, что о нас все знают. Лоренс — мой самый дорогой друг, во всяком случае из мужчин. Я не хочу видеть его несчастным. Вижу, вы цинично усмехаетесь. Я согласна признать, что причины для огорчения частично продиктованы эгоизмом. Наши отношения делали меня счастливой. Меня они устраивали. Они были интимны, не будучи при этом… Не знаю. Ладно, не будучи при этом сексуальными. Но нет, я не имею в виду сексуальными, или не совсем сексуальными, я имею в виду собственнические чувства, или требовательность, или что-то подобное. В конце концов, наши отношения никогда не были лишены сексуальности. В том, как вел себя со мной Лоренс, всегда присутствовал элемент ухаживания. Да, ухаживания. Но тот факт, что у него счастливый брак — был счастливый брак, — и то, что мы оба это понимали, избавлял наши отношения от потенциальной напряженности. Мы могли наслаждаться обществом друг друга, не думая, хотим ли мы лечь вместе в постель, и не ожидая, что один из нас захочет, понимаете. Я получала удовольствие, наряжаясь для выхода в свет с Лоренсом (наряжаться для выхода в свет с подругой — это совсем другое) и не держа в голове, что потом мне нужно будет перед ним раздеться. Если вы одинокая женщина и идете куда-то с мужчиной, вы или твердо настаиваете, что будете платить за себя, или вас не покидает неловкое ощущение, что вы влезаете в своеобразный эротический долг, который может быть востребован в любую минуту.

Нет, я понятия не имею, какой была их сексуальная жизнь с Салли. Мы никогда ее не обсуждали. Да, я рассказывала ему о своем опыте с Солом, но он никогда не рассказывал про них с Салли. И я не спрашивала. Меня сдерживала своего рода pudeur

[25]. Pudeur. В конце концов тогда они были женаты, это было бы нескромно… Ну ладно, возможно, я не хотела об этом слышать, боясь, что она окажется из тех женщин, которые способны испытать многократный оргазм с такой же легкостью, как вылущить стручок гороха, и могут выполнить всю Камасутру, стоя на голове. Что в этом смешного? В Камасутре же стоят на голове? Ой, ну ладно, вы же понимаете, что я имею в виду. Я никогда не притворялась, что с сексом у меня все в порядке. Иначе зачем бы я сюда пришла? Но я никогда не ревновала к Салли. Какая-то часть жизни Лоренса всегда принадлежала ей, да и кое-какая часть его самого. Я просто не хотела об этом слышать. О, я пользуюсь прошедшим временем? Да, точно. Ну, я, конечно же, не думаю, что наши отношения закончились, но, наверное, они изменятся, не могу даже представить как. Разумеется, если только Пассморы не сойдутся снова. Я предложила Лоренсу сходить вместе с женой к консультанту по вопросам семьи и брака, но он лишь произнес со стоном:

— Они пошлют меня на психотерапию, и всё, а я и так хожу.

Я спросила, откуда он знает, что они скажут, и он ответил:

— По опыту.

Похоже, Салли уже пробовала послать к черту их брак Как-то раз она ушла из дому на все выходные — он не знал, куда она делась, — и вернулась, когда он уже звонил в полицию. Несколько дней она ничего не говорила, потому что заболела ларингитом, путешествуя по всему Молвернсу под проливным дождем, но когда голос к ней вернулся, она настояла, чтобы они сходили в консультацию по вопросам брака. Вот так Лоренс и начал ходить на психотерапию. Раньше он никогда мне об этом не рассказывал. Думаю, ему это было ни к чему, но меня немного расстроило, что все это обрушилось теперь на меня. Думаю, никто никогда никому всего о себе не расскажет. Кроме психоаналитика, конечно…

Ну, я виделась с Лоренсом вчера вечером, в его квартире. Он позвонил мне на работу и сказал, что едет в город, но не хочет есть в ресторане, из чего я сделала вывод, что мне предстоит долгий, мучительный тет-а-тет. После работы я заехала к Фортнуму и купила пирог с заварным кремом и салат. Лоренс ел мало, но выпил очень прилично. Был очень подавлен. Я хочу сказать, что он был подавлен и раньше, но теперь у него появилась для этого особая причина. Да, мне кажется, что он вполне сознает иронию ситуации.

Положение у Пассморов не улучшилось. Салли перебралась в спальню для гостей. Она уезжает на работу рано утром и возвращается поздно вечером, поэтому с Лоренсом ей общаться не приходится. Она обещает поговорить с ним в выходные, а работать и одновременно заниматься его проблемами она якобы не может. По-моему, то, что она говорит «его проблемы» вместо «их проблемы», довольно зловещий признак, вам не кажется? Заметьте, я понимаю, каково ей разговаривать с Лоренсом в его нынешнем состоянии. Вчера вечером после четырехчасового сеанса я была абсолютно finito

[26]. Как выжатый лимон. А потом, когда я сказала, что должна ехать домой, он попросил меня остаться на ночь. Сказал, что не для секса, просто чтобы полежать обнявшись. С прошлой пятницы он толком не спал, и глаза у него действительно ввалились, у бедняжки. Он сказал:

— Мне кажется, я смогу уснуть, если просто обниму тебя.