Тератолог (ЛП)

Майклз пересек комнату и направился к двери в дальнем конце коридора. У Брайанта не было другого выбора, кроме как последовать за ним. Он не хотел больше ни секунды проводить в этой комнате.

— Там находятся гостевые апартаменты. Там вы размещаем вновь прибывших, пока они не научатся сотрудничать.

Пройдя по коридору с запертыми дверями с обеих сторон, они вошли в небольшое помещение, похожее на будку охраны крупного казино. Всю стену занимали видеомониторы и двд-рекордеры, документировавшие каждый толчок и стон. Майклз сел перед мониторами и взялся за крошечный красный джойстик, управлявший каждой камерой. Самый крупный экран демонстрировал маленького, бритоголового азиата, сидевшего голым в позе лотоса. Глаза у него были закрыты, и казалось, что он находится в глубокой медитации. Вот только лицо у него было далеко не безмятежным.

Челюсти у него сжимались и разжимались, а по лицу стекали струйки пота. Между скрещенных ног отчетливо просматривался эрегированный член. Очевидно, мужчине был введен «Метопронил», но он сопротивлялся его действию. Эти усилия, казалось, лишали его последних остатков энергии. Брайант видел, как мужчина дрожит, словно пораженный лихорадкой. Напротив него лежала женщина, чьи конечности были скручены словно картофельные спиральки фри. Она тоже была обнаженная, и глаза у нее светились желанием. Они оба, молча, сидели в маленькой комнате, сходящие с ума от похоти.

— Это Сато Масааки. Монах, дзен-буддист и основатель Храма Просветления, с последователями по всему миру. Количества «Метопронила» в его венах хватило бы, чтобы устроить оргию в Мормонском храме. Скоро он сломается.

— Как давно он в таком состоянии?

— Мистер Масааки находится у нас чуть больше трех недель.

— Запертый в этой комнате? С этой уродкой? Накачанный афродизиаками? Боже мой.

— Да, бедная Шэрон, несомненно, страдает больше, чем он. Она не обладает такой силой воли, как у него. А гипо-остеопороз, который скрутил ее конечности, лишил ее возможности к самоудовлетворению.

— Хотите сказать, вы ее тоже накачали?

— Само собой. Если страдать придется только ему, будет уже не так весело. Но теперь его упрямство заставляет страдать кого-то еще. Она не может говорить, но он может слышать ее стоны и всхлипы. Он понимает, насколько тяжело ей справляться с действием медикамента, поскольку сам страдает, пытаясь сопротивляться. Это в сто раз хуже, чем героиновая ломка. Размножение является одной из самых главных биологических потребностей. Каждая клетка вашего тела обладает желанием размножаться. Сопротивляясь действию медикамента, он борется с каждым фибром своего естества, как и она. И, будучи буддистом, он не имеет другого выбора, кроме как сопереживать ей. По его мнению, они с ней являются одним целым, как и со всем сущим в этом мире. Он воспринимает ее боль как свою, отчего его страдания усиливаются вдвое.

— Но почему? Почему вы делаете все это? — спросил Брайант, недоверчиво уставившись на мониторы. Даже в своих самых дичайших кошмарах он не видел ничего более садистского.

— Как мистер Фэррингтон уже сказал. Чтобы разозлить одно всеблагое, очень тщеславное и ревнивое божество. Взбесить его настолько, чтобы оно проявило себя.

— Но это же безумие! Этого никогда не произойдет.

— Возможно. Но мы хотя бы сломаем этого монаха. Это самый благочестивый человек, с которым нам довелось столкнуться. Все остальные прятали в своем сердце грех и тайные желания, которые медикамент смог вытащить на поверхность. Но только не он. Он чист сердцем и душой как наметенный снег. Если мы заставим его трахать эту уродку, пока она не станет звать на помощь Иисуса, Будду, или кого-то еще, это будет наше величайшее достижение. А здесь у нас почтенный Фаррад.

— Почтенный Фар… Вы имеете в виду лидера Чернокожих Мусульман?

— Это он. Будет интересно понаблюдать, как ему понравятся наши ангелы.

— Ангелы?

— Смотрите сами.

Майклз указал на другой монитор. Он покрутил джойстиком, пока камера не навелась на двух тощих и бледных близнецов. Они были такими высокими, что головами едва не задевали потолок. Под яркими флуоресцентными лампами их призрачная белая кожа испускала какое-то неземное свечение. Длинные платиновые волосы развевались вокруг двух гигантов, словно живые. Близнецы приблизились к лысому чернокожему мужчине, чей член уже находился в возбужденном состоянии и блестел от предэякулята. Глаза у него были дикими, он потел и дрожал от действия «Метопронила».

Брайант не мог отвести взгляд от ангелов-близнецов. Он ахнул, пораженный размерами их первичных и вторичных половых органов. Никогда еще он не видел более красивых грудей. А их члены были мечтой любого порно-режиссера. Такие длинные и тяжелые, что в возбужденном состоянии не могли стоять прямо, а заваливались на бок и покачивались словно «волшебная лоза». Под их пенисами, где должны были быть яички, как розы цвели набухшие половые губы. Между них зияли вагинальные отверстия, такие широкие и глубокие, что вместили бы две руки по локоть.