Терем желаний

Валера злился, что ведет себя, как необузданный жеребец, злился на Машу за то, что она упорно отвергает его предложение остаться с ним до утра. Злился на то, что желание его увеличивается день ото дня. Раньше он не знал за собой такой страсти и был не готов к ней, и он злился, что все-мысли и чувства, связанные с Машей, выходят из-под контроля, уносят его в собственный водоворот и он не может помешать этому.

Да и нужно ли?

Пальцы судорожно сжались, где-то на платье жалобно треснул шов.

- Сейчас я порву его.

- Нет! - Маша схватила его за руки. - Ты с ума сошел - портить такую красоту!

Она положила руки на свою талию, поправила платье, одновременно увлекая Валеру в плавный танец.

- Думаешь перехитрить? - все еще злился Валера. - Я не отпущу тебя за здорово живешь!

- Знаю, - просто ответила Маша и скромно потупила глаза, - Лера, тебя можно попросить?

- О чем? - сосредоточился он, раскачивая ее в такт мелодии.

Маша помолчала.

- Музыка красивая, - неестественно весело промолвила она. - Как тебе удается подбирать хорошие песни?

Он не ответил. Его руки пробрались под бант, готовые сдержать непредсказуемые движения Маши, а она плавно переступала с ноги на ногу.

- Лера, можно я сегодня задержусь у тебя? У него отвисла челюсть. Валера всего мог ожидать, только не этого. Забыв о танце, он мучительно соображал, почему Машины слова прозвучали нерешительно, когда он неустанно каждый день просил ее остаться. Застенчивая просьба звучала так, словно она просила о невозможном.

Маша подняла глаза и начала быстро объяснять:

- Понимаешь, мама уехала к подруге на дачу, а Игорь пригласил домой Свету. Я сказала ему, что буду в гостях допоздна, и просила позвонить, если планы переменятся. Он не звонил. Мне не хочется тревожить их, а к подругам идти поздно. И стоять под дождем, выжидая время...

- До утра, - обрел наконец голос Валера.

- Что? - не успела переключить внимание Маша.

- До утра.

- Нет, конечно, - скромно рассмеялась она. - Мне хватит и часа. В двенадцать я спокойно уйду, никому не мешая.

- Ты останешься до утра! - выделяя каждое слово, повторил Валера.

- Но... - Она внимательно посмотрела ему в глаза. Они же говорят на разных языках!

Маша только теперь поняла, что имел в виду Валера. Он не шел навстречу он крушил ее принципы, которые она отстаивала с таким упорством и теперь сама себе подставила ловушку.

- Получается, что я напросилась, - тихо подвела она итог своим размышлениям.

- Получается! - весело согласился Валера, целуя обнаженные плечи девушки. - Маша, до утра?

- Мне так неловко, - застенчиво призналась она.

- Тогда в постель, - твердо заявил он. - Твой брат уже давно там.

Держа Машу за руку, Валера водил ее за собой, выключая магнитофон, свет в кухне и в комнате. Закрыв двери спальни, он подвел Машу к окну; не выпуская ее руки, налил вина - за руль не садиться, и сам Бог велел отметить это событие и протянул Маше фужер.

- За тебя, моя радость! - Он сделал большой глоток, наполовину опорожнил бокал и поставил его на поднос. - Я помогу тебе снять этот чехол.

Маша стояла лицом к окну, занавешенному снаружи густой желтизной осеннего клена. Одной рукой она придерживалась за подоконник, в другой держала бокал, отпивая маленькими глотками освежающее вино, и безропотно подчинялась Валериным рукам. И в наряде Евы она не повернулась, в ней не было ни нетерпения, ни скромности, ни замешательства. Так и стояла, глядя в окно печальным взором.

Валера быстро разделся, беспорядочно побросал одежду на стул, зажег ночник, выключил люстру и только потом подошел к Маше, развернул ее лицом к себе.

- Нам не нужен яркий свет, правда?

Неожиданно он понял, что боится прикоснуться к ней. Словно не у них были часы, наполненные страстью, словно не с Машей он провел последние месяцы. Неизвестность сковала его члены робостью и ожиданием. Наверное, так себя чувствовал Адам, вкусив запретный плод и увидев истинную красоту единственной для него женщины. Из глубин памяти всплыли слова: "Плоть от плоти" - и Валера познал, как никогда, эту древнюю истину. Он открывал новую часть самого себя, имя которой было Маша.

Она осторожно поставила бокал на поднос, большие пытливые глаза обратились к нему.

- Потом допью, правда? - Тихий голос перешел в еле слышный шепот.

Валера склонился к ее губам, еще не решаясь коснуться, и Маша, сделав шаг навстречу, робко окунулась в его объятия.

Слабый свет ночника вдруг ожил особенной ночной жизнью, наполненной лишь ему одному известными чудесами. На окнах в тихой беседе шелестели шторы. Хрустальные бокалы аристократически чинно перезванивались, отворачиваясь от плебейского стекла бутылки с кричаще яркими наклейками. Ягоды винограда важно дулись, грозя лопнуть от переполнявших их соков, а рядом скромные яблочки подставляли чьим-то губам румяные бока. Комната наполнилась звуками оживших предметов, и все они говорили об одном - о человеке, своем хозяине, и о его счастье.

***

Автоматически взглянув на часы - двенадцать без нескольких минут, - Валера легонько встряхнул Машу за плечи.

- Не спи.

- Я не сплю. Пить хочется. - Она облизнула сухие губы.