Терем желаний

Валера помог сварщику приладить очередной лист кровли, посмотрел, как он работает, и пошел к доске, покато спускающейся к настилу лесов. Напоследок Валера огляделся. Вокруг, подернутое туманной завесой, мокро поблескивало желто-багровое неровное поле листвы. Кое-где между кронами деревьев пробивались основы новоиспеченных особняков, но большей частью крыши старых домов разноцветно просвечивались в паутинном узоре колышущихся листьев. Валера любил весну - бурлящую, озорную, дарящую. Осень его пленяла благородной загадочностью, степенной таинственностью - ее больше любила Маша. Моментально память высветила восторженные глаза, когда она вдруг выхватывала из общей картины осени маленькую деталь: крону дерева, свисающую над дорогой, или куст дикого винограда, увившего осветительный столб, или одинокий лист, легко летящий по ветру, - и зачарованно смотрела, проникаясь их судьбой угасания и участью печально-торжественного ухода в небытие...

Никогда она не увидит этого пейзажа... Валера направил мысли в другую сторону. Он мог показать ей столько красивого, рассказать столько интересного для нее, для них обоих. Он не сделает этого, и она еще не раз пожалеет, что так обошлась с ним.

К дому подъехал грузовик, начал выгружать песок. Валера отогнал гнетущие мысли и прыгнул на доску. Он успел почувствовать мокрый холод металлических креплений - больные суставы непроизвольно разжались, - понять, что ему не избежать удара и времени увернуться нет. И в этот миг он ощутил нокаутирующий толчок в подбородок. Руки схватили воздух, и пронзительная резкая боль заглушила сознание.

Последнее, что он запомнил, - туман, кричащие люди и Маша, как надежда на спасение.

Глава 12

Маша посмотрела на часы. Они недавно отбили пять. Ожидание, сомнение, радость и тревога в тугой клубок сплели ее мысли. Она знала, что виновата во всем и Валере трудно будет понять и простить. Где та желанная свобода без любви и ответственности? Маша готова была стать рабыней Валеры, только бы рядом, только бы вместе.

Но утренний необычайный подъем после молчаливого разговора с Валерой неумолимо снижал высоту. Все помыслы Маши направляла на то, чтобы удержать восторженное состояние, выше и прекраснее которого она не знала, разве что когда они любили друг друга в последнюю ночь.

Часы отзвенели шесть, а Валеры не было.

- Машенька, тебе пора домой. - Елена Николаевна остановилась возле стола, чтобы занять место библиотекаря.

Маша поднялась, но одеваться не стала.

- Я выберу для себя книги, - сказала она, отходя к стеллажам.

Какие книги?! Разве она могла думать о чем-то другом, кроме Валеры, кроме своей любви?

Половина седьмого. Валеры нет.

В семь часов Валеры не было. Пришел Глеб Станиславович, скромно пожаловался на туман, слякоть и ревматизм. Пробовал завести с Машей давнишний спор, но она отвечала рассеянно, не отрывая глаз от двери, и старик оставил надежды на беседу, а вскоре ушел.

Валера так и не появился. По дороге домой Маша вела отчаянную борьбу между отголосками влюбленной восторженности и пониманием того, что она разрушила любовь и будущее.

В десять утра она столкнулась с Еленой Николаевной у двери библиотеки, объяснив ранний приход забывчивостью и заверив, что будет работать до закрытия. Она вздрагивала всякий раз, когда звонил телефон, и сникала, когда заведующая вела разговор сама.

В этот день Валера тоже не пришел. И на следующий не дал о себе знать. И приходило осознание, что это конец. Валера не простил. Что ж, он прав. Нужно все забыть и начинать новую жизнь. Ту, к которой она так стремилась раньше и которая опостылела, не успев начаться. В ней все бунтовало против такой свободы, и Маша упорно отгоняла эту мысль. Она покорно смирилась с печальной участью, но не могла согласиться с тем, чтобы отдать прошлому свою единственную (теперь она знала наверняка) в жизни любовь. Она надеялась. Надеялась и ждала. Хоть бы знать, хоть удостовериться одним глазком, что Валера жив, что он есть.

В пятницу Маша проверяла картотеку и неожиданно решила позвонить ему. Идти к Валере домой было бы сущим безумием, но позвонить, услышать его голос... И повод есть: он задолжал книги, взятые в областной библиотеке. Срок истек, и Машина обязанность напомнить ему об этом.

Едва дождавшись закрытия, когда никто не помешает и Валера должен быть наверняка дома. Маша подошла к телефону. В тысячный раз она повторяла заученную речь о должниках, о необходимости быть точным, о строгом контроле библиотечного фонда и не решалась снять трубку. Наконец, набрав побольше воздуха, подрагивающими пальцами она набрала знакомый номер. На другом конце провода раздались длинные гудки.

- Да? Слушаю! - раздался бодрый женский голос.

Маша, не успев сообразить, кинула трубку и отскочила от телефона, словно перед ней была гремучая змея. Сердце молотом бухало в груди, его пульсирующие удары отдавались болью в коленях.

Женщина. У него женщина!