Терентий Петрович

Редактор оказался прав: Тоня Тарасова не откликнулась. Фронтовой треугольник по-прежнему лежал на подоконнике сторожки Терентия Петровича.

Он и сам не знал, почему вдруг такой большой заботой заполнил его жизнь этот маленький листок бумаги. Мысли, так или иначе, всегда возвращались к нему. Несколько раз он порывался развернуть незаклеенный треугольник, прочесть, что в нем написано. И не посмел.

Ночами ему вообще плохо спалось. Терентий Петрович всегда по нескольку раз вставал, подбрасывал поленья в печь и сидел, поглядывая, как бегают по стенам красные тени. Потом зажигал лампу, брал шило, дратву и стежок за стежком обгонял вокруг валенка красивую ровную строчку.

Эта ночь длилась бесконечно. Опять Терентию Петровичу подумалось, что зря он не добился увольнения. Тогда бы перешел на другую стройку, наполненную шумом, движением, жизнью. А здесь сиди и сторожи завеянные снегом, не нужные никому материалы. И латай чужие валенки. И жди чего-то. Или вовсе ничего не жди.

Что-то скрипнуло поблизости от сторожки. Он прислушался. Да. Скрип повторился, резкий, пронзительный. И еще раз. Еще сильнее. Упала на землю доска…

Терентий Петрович вскочил. Путаясь в рукавах, торопливо надел полушубок. Пошарил в углу — у него и ружья-то не было, — схватил костыль и выскочил на улицу.

Тихая, морозная лежала над городом ночь.

У забора возился человек, орудуя топором. Он поддевал и отдирал доски одну за другой. Тут же стояли салазки.

Увлеченный работой, человек не заметил, как к нему подошел Терентий Петрович. И от испуга даже выронил топор, когда Терентий Петрович, задыхаясь от злобы, прошипел ему в ухо:

— Ты что же это, подлец такой? Что ты делаешь?

Человек отпрянул. Посмотрел на оторванные доски.

— А чего? Нечем топить. Замерзаем, — хрипло сказал он.

— Значит, красть надо? Другого пути нет у тебя?

Терентий Петрович разглядывал вора. Это был высокий, могутный мужчина. И одет он был хорошо. В простом, но в крепком.

— Ты работаешь? На брони? — допрашивал Терентий Петрович, скрипя на мерзлом снегу деревяшками и помахивая костылем. — Говорю: почему не на фронте?

— Ну работаю, ясно. Как специалист — забронированный, — ответил мужчина. — А дров у нас не дают. Где возьмешь?

— Где возьмешь? — переспросил Терентий Петрович, чувствуя, что немного еще и он ударит человека. — А это как раз для тебя припасли? Забор для тебя поставили? Чтобы ты его в печке своей сжег?

— Ну, а как быть-то? Без топлива, зимой. Сам, поди, у горячей печки сидишь. Дозволь хоть три доски. Зря ведь стоит забор. Отблагодарю…

Терентий Петрович швырнул в руки ему свой костыль. Толкнул на затылок шапку. Ему вдруг стало жарко.

— На, на, жги вот костыль мой! — визгливо закричал он, наступая на мужчину. — Мало — возьми еще ноги мои, они тоже деревянные, будут гореть. А деньги мне не предлагай, я не продажный.

— Да ты не серчай, — успокаивающе заговорил мужчина, — я ведь от чистого сердца…

— «От чистого»! Уходи, уходи, — махал руками на него Терентий Петрович, — уходи, и духом твоим чтоб тут больше не пахло.

Мужчина поднял топор, впотьмах нащупал веревочку от салазок, потащился, ворча себе под нос:

— Тоже честный нашелся…

Терентий Петрович обомлел.

— Ах, ты… — он выругался так, как никогда с ним еще не случалось. — Вернись, сейчас же вернись! Кто за тебя, я, что ли, обратно доски прибивать буду?

И так грозен был его голос, что мужчина остановился, сказал:

— Ну чего ты?

А потом все же вернулся и прибил обратно все доски. С последней он долго возился — доска раскололась, и гвоздь ее не держал.

После этого случая Терентий Петрович стал ночами прохаживаться и возле склада с арматурой. Ему то и дело теперь мерещились воры.

В день Нового года в сторожку к Терентию Петровичу опять зашла та же девушка-письмоносец. На этот раз она была в очень хорошем настроении. Поздравила Терентия Петровича с праздником, потом уселась у печки и долго грелась, закрыв глаза и блаженно улыбаясь.

— Ну вот, нагрелась я, — сказала она, вставая и похлопывая тугую кирзовую сумку.

— Затем и заходила? — Терентий Петрович ждал молча, пока девушка грелась.

— Нашли вы Тарасову? — вместо ответа спросила она.

— А тебе в этом какой интерес?

— Вот еще одно получите.

Девушка вынула из сумки такой же треугольничек. Терентий Петрович взял письмо машинально, но все же заметил, что адрес на конверте написан уже не тем, запомнившимся ему почерком.

Уходя, девушка сказала — и не скрыла радостной дрожи в голосе:

— Братец письмо мне прислал с фронта и карточку. Семь месяцев весточки от него не было. Я уж думала…

Терентий Петрович сличил: адреса на письмах в точности совпадали. Внизу — тот же номер полевой почты. Но написаны письма разными людьми. Стало быть, Коля Дранишников лежит больной, недвижимый, диктует товарищам письмо за письмом, ждет ответа. И дни проходят, а ответа нет.

Что же сделать? Что сделать?

Терентий Петрович, уже не колеблясь, развернул первый треугольник.