Тереза

Ночь с первого на второй день Рождества Тереза и Макс провели в гостинице на берегу Кёнигзее. А когда на следующий день она сняла лыжи перед своим домом и, с некоторой тревогой ожидая недовольства матери, поднялась по лестнице, та с явной укоризной молча протянула ей заказное срочное письмо, грозно заметив, что оно пришло накануне вечером. Тереза узнала почерк Альфреда. Еще не вскрыв конверт, она догадалась о содержании письма, поэтому прочла его без особого удивления. Альфред писал, что испытывает глубочайший стыд из-за того, что некогда потратил на нее свои лучшие чувства, и всем сердцем желает ей с господином лейтенантом обрести то счастье, которое он, Альфред, не был в состоянии ей дать. Относительно спокойный тон письма сначала заставил Терезу устыдиться. Но после минутного уныния она облегченно вздохнула и обрадовалась, что ей не придется больше ни к чему принуждать себя. Теперь ее можно было увидеть вместе с возлюбленным повсюду — и в театре, и на катке, наконец она стала даже принимать от Макса небольшие подарки: тоненькую цепочку с медальоном, которую всегда носила на шее, полдюжины носовых платочков и пару домашних туфель из красной кожи с белыми звездочками — точно такие же иногда надевала во время спектакля подружка старшего лейтенанта, — подарки, которые она прежде решительно, чуть ли не оскорбленно отвергала.

Вскоре после Нового года Тереза повстречала перед домом лейтенанта свою давнишнюю приятельницу Клару, возвращавшуюся домой с катка. Они поздоровались, и Клара начала с ходу, словно только и ждала этого случая, осыпать Терезу упреками не за перемены в ее образе жизни, а за ее опрометчивость.

— Разве тебе на пользу, что о тебе столько говорят? Посмотри на меня. У меня уже четвертый любовник, а никто ни о чем не подозревает. И даже если ты теперь станешь на всех углах трубить о своей невинности, тебе никто не поверит.

Она со смехом пообещала Терезе навестить ее в ближайшие дни и подробнее рассказать о своих похождениях — просто давно уже язык чешется. Тереза глядела вслед убегающей приятельнице со смешанными чувствами, самым острым из которых было ощущение полного одиночества. Это ощущение возникало у нее всякий раз, когда кто-нибудь делал вид, что относится к ней особенно искренне и доверительно.

Письмо Альфреда — вроде как прощальное — оказалось отнюдь не последним. Несколько недель он молчал, но потом вдруг стали приходить письма, написанные в совершенно другом тоне — с упреками и оскорблениями, причем Альфред употреблял непристойные слова, которые заставили ее покраснеть от стыда. Она решила, что новые письма бросит в огонь, не читая, но потом несколько дней писем не было, она не на шутку встревожилась и успокоилась, лишь когда пришло очередное письмо. Сама Тереза ему не ответила ни слова. После того как она получила примерно дюжину таких писем, их поток прекратился. Зато в одном из очень редких сообщений, которые ее брат посылал домой, описывалась их случайная встреча с Альфредом на улице: тот был в прекрасном настроении, весьма элегантно одет (что брат особо подчеркивал) и превосходно выглядел. Теперь злобные письма Альфреда стали казаться ей лживым комедиантством, она бросила их в печь и посмотрела, как они медленно превращались в пепел.

Визит Клары заставил себя долго ждать. Лишь в конце февраля, когда снег уже начал таять и сквозь открытое пополудни окно в комнату Терезы стал залетать первый весенний ветерок, приятельница явилась. Но вместо того, чтобы поведать о своих любовных похождениях, как было обещано, она объявила, что помолвлена с одним инженером, что ее болтовня при той встрече была лишь ребячливым хвастовством, вызванным нерешительностью жениха, и что она рассчитывает на то, что Тереза никогда и никому не проболтается. Потом Клара стала расхваливать своего жениха и тихое счастье, ожидающее ее в маленькой горной деревушке, куда его переводят руководителем строительства на железной дороге. Просидев меньше четверти часа, она на прощанье наскоро обняла Терезу, так и не пригласив ее на свадьбу.

21