Теряя наши улицы

— Короче, первого ты просто стряхнул с себя, как муху какую-то. А потом вы начали драться их. Очень жестоко. Ты просто буквально избивал всех, кто попадался под руку. Они начали отступать к проезжей части. Одного, который оказался прямо перед тобой ты схватил за уши и начал со всей силы хуярить об своё колено. Те, остальные просто остолбенели. Потом ты схватил булыжник и, ей богу, наверное, проломил бы ему черепушку, если бы один из тех не развернулся и не побежал оттуда наутёк. Ты отвлёкся и швыранул булыжником тому прямо в спину. Тот охнул, присел, но побежал дальше. Остальные тоже побежали, а ты побежал за ними. Прикинь. Двоих ты нагнал, схватил за шиворот и натурально таскал в разные стороны обеими руками, кажется, даже стукнул лбами друг об друга. Один из них аж выскользнул из своей куртки и побежал дальше ещё быстрее. Ты кинул в него курткой и пнул под жопу второго, который тоже побежал за тем. Ещё один, который был уже на той стороне, залез на карниз общаги и начал колотить в окно, чтобы позвать своих на помощь. Короче, ты не просто представляешь себе, какое это было странное зрелище со стороны — тощий панк гоняется за пятью маврами по всей Заводской. В тебя, скорее всего, вселилось какое-то сверхъестественное существо, — Федян протянул мне косяк и поднёс зажжённую спичку — включить.

— Да, это правда, Алик, я бы ни за что не подумала, что в тебе столько силы, — подтвердила Танюха. — Ты невероятно сильный.

— Дело не в этом, — ответил я, жадно затягиваясь. — Понимаете, я думаю, что тут не могло получиться как то иначе… Вся разница между ними и мной была в настрое… Эти уроды настроились кого-то избить толпой, легко так, ничем не рискуя… Скоротать время… А я в тот момент понял, что сейчас для меня баклан пойдёт не на жизнь, а на смерть… Мою или их… Что кто-то сегодня может и не уйти живым отсюда — и что это могут быть или они, или я… А ведь у меня до сих пор такое чувство, что я мог их поубивать… Буквально… Жизнь отнять… Вот и вся разница между нами… Слава богу, до мокрухи не дошло…

— Оставалось немного, — произнёс Федян, принимая косяк и задумчиво глядя за край карниза, в темноту сгущающейся ночи, сулящей несколько часов передышки от пьяных песен и перебранок этим безжизненным подворотням, пыльным дворам частного сектора в Рабочем посёлке и даже затерроризированному мной общежитию.

3

Дурная реклама тоже реклама. После нескольких бардачных концертов в алма-атинских ДК, журналисты начали брать у нас интервью, в которых, впрочем, их в основном почему-то интересовали наши взгляды на легализацию наркотиков и на жизнь в обществе в случае упразднения государства. Кроили редакторы наши интервью, разумеется, как хотели, до неузнаваемости.

В конце декабря нас пригласили на предновогодний концерт во Дворце спорта, организаторы которого очевидно руководствовались принципом «каждой твари по паре», настолько разнообразной была палитра представленных стилей. Хедлайнерами были признанные в СНГ местные поп-звёзды. Мы выступали в первой половине всей этой солянки. Нам дали время на пару песен. К тому времени мы уже начали исполнять собственные вещи, правда, тоже на английском. Тексты я кроил из того графоманского бреда, который записывал на бумагу бессонными ночами под «спидом» в Англии.

В общем, выхожу я на сцену, подхожу к краю и начинаю петь, под рок-н-ролльный мотив такой, в духе «Рамонес»:

Bad boys always form the gangs
Bad heads always clash and bang
Bad boys always take the streets
Provoke a Class War Conflict!!!

Последнюю строчку стараюсь выкрикнуть с утроенной эмоцией. А народа — тьма. В первых рядах в основном публика солидная, в том числе спонсоры. Прямо перед сценой стоит новенький «Ламборгини». Это их реклама. Федян со своими торчащими во все стороны как иглы волосами отчаянно кривляется с гитарой, но видно, что ему тоже не по себе. Продолжаем:

We're off, okay, plucked 'nuff today
Let's celebrate the First of May!
Oh my, I never had a clue
Street life is all I ever knew