Теряя наши улицы

И вдруг хлоп! Мы опомниться не успеваем, как Танюшка словно гигантская птица перелетает со сцены на сверкающий капот «Ламбо». Спонсоры вскакивают с мест, но застывают в некоем ступоре. На их счастье, она босая. Она принимает вызывающую, провоцирующую позу, продолжая при этом жёстко удерживать ритм. Барабанщик, на этот раз приглашённый из сверх-мега-трэш-грайнд-кор-метал группы, озирается кругом, чувствует что что-то не так и вдруг начинает молотить в любимом стиле. Федян достаёт из внутреннего кармана косухи заранее припасённую отвёртку, вставляет между струн и начинает играть в новой тональности, прыгая как козёл. Я с воплем падаю на сцену и начинаю изображать эпилептический припадок. Танька тоже сползает по лобовому стеклу на капот машины, и продолжает играть лёжа. Я подползаю на четвереньках к краю сцены и опять заглядываю во тьму огромного зала. Теперь лица кажутся мне невероятно смешными. Я приставляю два пальца к горлу и начинаю хохотать как ненормальный. Нас отчаянными жестами отзывают из-за кулис. Наконец, когда барабанщик, как ни странно, устаёт, нас благодарят за выступление через микрофон.

Мы выбегаем за кулисы и смеёмся, смеёмся без остановки. Не обращая ни на кого внимания, проходим в гримёрную и продолжаем смеяться.

— Ну ты Танюха даёшь оторваться короче! Как тебе такое только в голову пришло! Ты выглядела просто великолепно, — с искренним восхищением говорю я раскрасневшейся от удовольствия Татьяне.

— Да, это было супер. Очень стильно! — живо поддерживает меня Федян.

— Даже не знаю, парни, — смущённо говорит Танюшка. — Это всё музыка. То, что мы играем с вами.

— Поздравляю, Алик, вы выглядели оригинальнее всех, — произносит из распахнувшейся настежь двери до боли знакомый, спокойный и мелодичный голос. Это Альфия входит в нашу гримёрную, как всегда в весьма драматичной манере. Она идёт прямо ко мне своей плавной, но при этом решительной походкой. Как её сюда пропустили? Она обесцветилась, но ей идёт. Хотя в моих глазах ей идёт всё. На ней стильная одежда пастельных тонов, словно сшитая по ней. Меховая оторочка в сочетании с её царственной осанкой придаёт ей сходство со сказочной принцессой. Не хватает только маленькой золотой короны.

— Альфия? Ты?! Глазам своим не верю! — и я иду к ней навстречу… На мгновение торможу… Её взгляд так пронзителен, что я просто теряюсь в нём… В этом взгляде всё… Целый мир моих несбыточных снов… Я делаю вдох и делаю шаг… и затем спонтанно, крепко, судорожно обнимаю её, целую, прижимаю её к себе… В этот раз я не боюсь сломать её пополам или задушить… Отпускать не хочется… Я осознаю, что крайне, безумно, до невозможности рад наконец-то снова видеть её… словно я жил до сих пор исключительно ради этого момента… — Где ты была всё это время?

— Долго рассказывать, Алик, правда, — она произносит это так искренне, тепло и естественно. На самом деле, она ведь очень искренняя девушка. До меня только сейчас доходит как податливо её тело в моих объятиях, как мы близки друг другу… Её тепло, биение её сердца вызывают ощутимые затруднения в моём дыхании, но мне хочется, чтобы это не кончалось никогда, чтобы исчезло всё вокруг…

— Я сейчас снова живу у бабушки на Стендаля. Ты же мне позвонишь? — доносится до меня её голос, как сквозь наваждение.

— Конечно! Когда тебе удобно?

— В любое время. Я буду ждать.

Когда она уходит, притихший было Федян спрашивает меня:

— Алик, а кто эта девушка неземной красоты?

— Это Альфия… Одна знакомая… Любовь всей моей жизни… — говорю я задумчиво и только, потом, обернувшись, встречаю почему-то полный боли взгляд Тани.

— Сразу видно, что между вами что-то есть. Что-то такое очень хорошее, взаимное, красивое, — простодушно отвечает ничего не заметивший Федян. — Я тебе даже немного завидую. У меня никогда такого в жизни не было.

— Ладно, придумай лучше, как отметим первое выступление на такой большой площадке?

— А что давайте накидаемся у меня, чё там думать, — говорит беспроблемный Федян.

— Поддерживаю, давайте напьёмся, — напряжённым, злым голосом говорит Таня.

— Тогда давайте у меня — здесь же ближе.

В гастрономе напротив мы ещё успели взять пару ящиков «Жигулёвского», с запасом, кто знает сколько дней гудеть будем, в ближайшем комке ещё пяток пузырей китайской водки, «мерзавки», в пластиковых бутылках. У меня оставалось где-то полстакана приличной анаши, и мы в четверых скурили чуть ли не всё. Когда барабанщик засобирался домой, Федян решил проехаться на халяву на такси вместе с ним, они живут в одной стороне. Я посадил их на мотор и вернулся домой. Свет везде был выключен, и нигде не было слышно ни звука. Я позвал Танюху. Ответа не последовало. Я включил свет и чуть не вздрогнул от неожиданности. Она сидела напротив меня в кресле и смотрела мне прямо в глаза широко вытаращенными, остекленевшими глазами.

— Танюшка, с тобой всё в порядке? — спросил я, но то, что я услышал, вряд ли можно было счесть вразумительным ответом.