Теряя себя

ma spécialité est la petite fille* (фр. моя сильная маленькая девочка).

Прошу прощения за задержку и спасибо тем, кто еще ждет.

========== Глава 27 ==========

Наблюдать за тем, как рушится мир, страшно. Наверное, это то же самое, как, плача от беспомощности, смотреть на то, как горит твой дом, любимые вещи, воспоминания, с ними связанные. Как в беспощадном пламени огня исчезают твои секреты, фотокарточки родных, друзей, знакомых. Как на месте тихой гавани остается лишь пепел и пустота – начало чего-то нового и неизбежного, потому что впереди ждет старт с нуля. Нужно просто взять себя в руки и отвернуться от останков привычной жизни – я делала это не раз, но почему-то именно сейчас мне особенно страшно. Быть может, всему причиной громкие крики, плач, хлопанье дверьми и тяжелые шаги в коридоре; быть может, неизвестность, ждущая меня, там, за стенами; быть может, недавний визит Хозяина, после которого я так и не смогла смириться с мыслью, что это была наша последняя встреча.

Не последняя, и я это точно знаю. Верю, что несмотря на все перипетии судьбы, на смерть, преследующую Господина, на хаос, творящийся в наших жизнях, мы обязательно встретимся. Встретимся, ведь да? Не может иначе.

Вздрагиваю, впиваясь пальцами в края матраца, и распахиваю глаза от страха, когда кто-то с силой открывает соседнюю дверь и сразу после этого за стеной раздается тихий плач девушки, время которой пришло. Я слышу, как она умоляет не трогать ее, затем глухой звук удара и стон, осевший в сознании красочной картинкой расправы. Наверняка у того, кто это делает, нет сердца, оно мертвое-мертвое и безжалостно жестокое, оно не знает сострадания и его не трогают слезы беззащитных рабов, попавших в жернова адской системы.

Мир трещит по швам, сходит с ума, перестраивается, а я не могу пошевелиться от сковавшего меня ужаса, потому что, вполне возможно, следующей стану я. Комната за комнатой, наложница за наложницей, пока в коридоре не станет тихо, а здания вымрут, перестав дышать и наполнившись пустотой. Все произошло так неожиданно, кажется, даже неуместно – мой распорядок дня лопнул при внезапном появлении людей в форме, при жестком приказе Тьери вернуться в комнату, при непонимающе яростном взгляде Юджина, когда он прочитал протянутую ему бумагу и молча кивнул, давая согласие на зачистку и не желая идти против закона. Я видела, как всего на секунду опустились его плечи, как губы сжались в тонкую линию, как грудь сковало глубокое дыхание, и он отвернулся, ушел к себе, чтобы не смотреть на то, как его деньги оглушенными телами покидают корпуса.

Сейчас же я покорно жду своей очереди, не понимая, как Рэми мог принять столь жестокое решение, почему вдруг увидел в людях угрозу и допустил разорение собственного друга. Думаю о том, что он вряд ли вспомнил обо мне, когда подписывал приказ, и что проведенная со мной ночь ничего не изменила – он остается Господином этого мира и ставит власть на первое место. Впрочем, могу ли я его винить? – ведь я всего лишь наложница, одна из сотен, из тысяч. В коридоре затихают звуки, и за окном слышится рокот заводимых двигателей, а я все не могу отмерзнуть, превратившись в ледяную статую и до сих пор ожидая, что вот-вот откроется дверь, в комнату войдет один из вампиров и заберет меня с собой, чтобы увести в никуда.

Признаться, это даже символично, ведь ровно год назад я оказалась за стеной и с головой провалилась в неизведанный мир, превративший меня в игрушку. Господи, это было так давно, что даже не верится, и этот год растянулся в бесконечную линию событий, которые с высоты прошедшего времени кажутся далекой историей. Мысли прерывает шум за дверью, и я напрягаюсь, крепко зажмуривая глаза и моля Бога, чтобы все закончилось быстро – раз и все, потому что я не хочу чувствовать боли.

– Спишь? Надо же, удивительная невозмутимость.

Издаю нервный всхлип, слыша знакомый голос, и, незаметно убирая слезы с ресниц, выдавливаю улыбку. Это почти смешно и почти правда, потому что я действительно мечтаю уснуть. Юджин продолжает стоять в дверях, небрежно облокотившись плечом о косяк и одной рукой держа полупустую бутылку с алкоголем. Уставший и будто помятый, он пьяно ухмыляется, салютуя мне бутылкой и делая большой, просто огромный глоток. Кажется, еще чуть-чуть и он выпьет все.

– Все кончено? – мои губы дрожат от пережитого страха, и вопрос выходит тихим и обрывочным, словно я до сих пор боюсь, что нас могут услышать. Но вокруг тишина, сильная, глубокая, от нее веет холодом и кожа покрывается мурашками.

– Ну-у-у, если ты имеешь в виду псов Вацлава, то да. Они закончили свое дело, – Юджин заходит внутрь и неспешно подходит к окну, не может быть, своим видом вызывая во мне жалость. Наверное, это до неприличия неправильно – жалеть человека, торгующего людьми и рассматривающего нас как товар, но почему-то после всего произошедшего за последний час мне кажется, что Юджин не самое ужасное в этом мире, по крайней мире на фоне беспощадных карателей.

– Что происходит, Юджин? Я не понимаю, ведь Господин говорил, что не позволит Вацлаву…