Теряя себя

– И ты решила найти мне замену? – Господин до сих пор стоит в дверях, и я поворачиваю голову к нему, настороженно прислушиваясь к его тону и прекрасно различая что-то чуждое ему, непривычное, не равнодушное. Что-то, что притаилось в уголках его губ, во взгляде черных глаз, прожигающих не меня – Адель. Его поза совершенно расслаблена, он стоит небрежно прислонившись к косяку и скрестив на груди руки, голова склонена чуть вбок, и весь его вид показывает полное безразличие… если бы не глаза. Они пылают от едва сдерживаемой ярости.

Он ревнует ее, ко мне, Боже, какая ирония. К той, которая никогда не сравнится с ним и действительно не сможет заменить.

– Что ты, Дамиан, твоей девочке приснился страшный сон, она кричала.

– Думаю, Джиллиан способна сама совладать со своими страхами, правда, la petite?

– Да, конечно, – я виновато опускаю голову, сцепляя пальцы и рассматривая побелевшие костяшки. Матрац распрямляется, когда Адель встает, и идет к выходу. Прислушиваюсь к ее тихим шагам, которые угасают где-то в коридоре, но не могу расслышать удаляющиеся шаги Господина, потому что он продолжает стоять на месте, наверняка решая, что делать со мной, так некстати обратившей внимание его любовницы на себя.

– Какое маниакальное желание к кому-нибудь привязаться. Ты напоминаешь мне собачонку, Джил. Доверчивую, глупую собачонку, – он шепчет это так язвительно и гадко, что в этот момент я действительно чувствую себя собачонкой, которая провинилась перед своим хозяином. Осталось упасть в его ноги и выскулить прощение за то, что приняла ласку от чужого человека. Но, по крайней мере, этот человек проявляет ко мне что-то большее, чем просто безразличие, и он ни лишал меня семьи и свободы. – Только смею тебя предупредить: Адель не оценит твою жертву, поверь мне.

И, пока я рассматриваю свои пальцы, Хозяин закрывает двери и совершенно неслышно подходит ко мне. Он грубо обхватывает мой подбородок, вынуждая меня поднять голову, и замолкает, прекращая источать яд. Его глаза по-прежнему пылают яростью, мне кажется, скажи я хоть одно непродуманное слово, как эта ярость выльется на меня оглушающей болью. Поэтому я молчу, гипнотизируемая его взглядом и не знающая, что ожидать от него.

Секунды проходят, превращаясь в колючее напряжение.

– Не ищи в ней друга, Джиллиан. Je ne livrerai pas toi à lui. Tout le monde sauf toi.*

– Тогда в ком?

– Думаю, здесь с этим будет проблема. Так что оставь свои наивные человеческие привычки и привыкни к тому, что ты здесь в роли игрушки, – на его последних словах я прикусываю губу, чувствуя предательские слезы и не желая показать ему, как меня это задело. Наверное, жившая в той комнате девушка никогда не слышала таких слов, наверное, она была больше, чем игрушка.

– Да, мой Господин.

– Спокойной ночи, la petite, – он говорит это уже мягче, но мне от этого не легче. Нисколько.

– Спокойной.

Комментарий к Глава 7

Je ne livrerai pas toi à lui. Tout le monde sauf toi. * (фр. Я не отдам тебя ей. Только не ты.)

========== Глава 8 ==========

Утро встречает меня дикой головной болью и ознобом, от которого я спасаюсь в своем любимом свитере, натягивая его рукава по самые костяшки и с трудом удерживая вилку в руке. И дело не в том, что мои пальцы дрожат, когда приступ озноба проходится вдоль по позвоночнику, а в том, что завтрак проходит в слишком ощутимом напряжении, и я предпочла бы провести его в полном одиночестве, чем находиться в обществе молчаливого Хозяина и не менее молчаливой Адель, которая не пытается разрядить обстановку.

В голове безбожно шумит, и в горле пересохло так сильно, что я залпом опустошаю бокал с водой, допивая до последней капли и облизывая губы. Единственным моим развлечением является наблюдение за солнечным зайчиком, проскальзывающим сквозь приспущенные рулонные шторы и отражающимся на мраморном полу – от ночной непогоды не осталось и следа, и на улице установилась на удивление ясная и солнечная погода. Надолго ли, ведь ее настроение меняется с той же регулярностью как настроение Рэми, только сегодня ночью источавшего тихую ярость и желчь, а сейчас вернувшего былую невозмутимость и равнодушие. И раз уж на то пошло, надолго ли хватит его хваленого равнодушия, потому что я никак не могу отделаться от мысли, что он сталкивает нас специально, преследуя какую-то личную цель.

Быть может, он хочет убедиться в том, что я усвоила урок и больше не буду искать в лице Адель друга. Или же наоборот, она перестанет проявлять ко мне участие. Так или иначе, все идет по его плану, потому что мы едва ли взглянули друг на друга и даже не обмолвились ни одним словом. В конце концов, привыкнуть к своей ненужности и одиночеству не так уж сложно, нужно просто вообразить себя игрушкой, как посоветовал мне Господин.

Поджимаю губы, вспоминая его слова, и дергаю плечом, пытаясь удержать на месте сползающий с него свитер. Не удается, и я прекращаю с ним бороться, позволяя рукаву сползти почти до половины предплечья.