Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни

Итак, что же заняло в моей жизни место Бога? Чувство счастья и благодарности. Я ясно понимаю, как мне повезло, что я живу — живу именно на этом крохотном отрезке времени в истории Вселенной. Постоянно помню о том, что жизнь моя коротка и важно не растратить ее попусту. Теперь, когда за спиной у меня нет вечности, я начал жить настоящим.

Я благодарен за каждый прожитый день и стараюсь не тратить время даром. Я сузил свой круг друзей, чтобы проводить больше времени с теми, кто мне действительно дорог. Стал более искренним с самим собой: теперь меня не так волнует то, что подумают обо мне другие. Отчасти это, быть может, связано с взрослением, но отчасти и с тем, что теперь я лучше понимаю, что важно, а что неважно в моей одной-единственной жизни.

Теперь я почти постоянно слышу тиканье часов, отсчитывающих невосполнимые минуты моего века на земле. И это неплохо: это тиканье задает ритм полной и насыщенной жизни.

Недавно вечером мы с моим сыном-подростком Тристаном смотрели по телевизору «Бойцовский клуб». Одна из тем этого фильма: соприкосновение со смертью делает жизнь богаче и учит человека больше ее ценить. В одной сцене антигерой Тайлер Дерден едва не убивает продавца в магазине — просто так, без причин.

— Какого хрена ты это сделал? — спрашивают его.

И он отвечает:

— Завтрашний день станет для Рэймонда К. Хессела самым счастливым днем в его жизни. Его завтрак будет вкуснее всего, что когда-нибудь пробовали мы с тобой.

Вот что подарила мне потеря Бога. Смерть — абсолютная и окончательная, без лазейки на небеса — стоит теперь передо мной, а я стремительно к ней приближаюсь. И знаете что? Мой завтрак действительно стал вкуснее. Я глубже чувствую любовь семьи и друзей. Мои желания и мечты приобрели такую силу, такую неотступность, что я больше не могу их откладывать. Не могу больше тащиться по жизни, как сонная кляча, утешая себя: «Ничего, что я не использую весь свой потенциал здесь, на земле, — ведь впереди у меня целая вечность с Богом!»

Я тоскую по своей вере — так же, как тосковал бы по всему, что очень долго любил. Я благодарен вере за то, что она помогла мне повзрослеть. Хоть я и пришел к убеждению, что моя религия основана на мифе, однако добрые плоды ее очевидны — и они не испарились вместе с верой. Но когда верующие пытаются вернуть меня обратно в свои ряды, вот что я хочу им сказать: ребята, вы зря тратите время. Трудно описать, до какой степени я сейчас не верю. Там, где прежде была моя вера, нет даже курящихся углей, из которых можно было бы вновь раздуть пламя — только пустота.

Заимствуя метафору у Будды, можно сказать, что восемь лет я переплывал реку на плоту, сколоченном мною самим, и наконец достиг нового берега. Мой плот сделан не из дхармы, как в буддизме — он состоит из того, что я приобрел в пути: знаний, зрелости, смирения, критического мышления, готовности принимать мир таким, какой он есть, а не таким, каким я хочу его видеть. Не знаю, что принесет мне будущее на этой новой земле. Многие мои бывшие братья и сестры во Христе предсказывают, что я вернусь к христианству, и молятся за это, но такого исхода я для себя не представляю. Не думаю также, что приму какую-либо иную религию. По моим ощущениям, неверие в личностного Бога стало неотъемлемой частью моей души. Столь же немыслимы для меня и другие виды духовности.

Кроме того, мне нравится жизнь на неизведанном берегу — новая, интересная, полная возможностей. Когда я был христианином, такое ни за что не пришло бы мне в голову, но теперь я ощущаю восхитительную свободу. Не в смысле Блудного Сына — свободу гулять и дебоширить; нет, я свободен от необходимости сражаться с загадками христианства. Я перестал выдумывать объяснения для необъяснимых парадоксов веры. Я ощутил облегчение, сбросив с себя тяжкое бремя христианства Иисус сказал: «Придите ко Мне все тру-ждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое ни себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф 11:28—30) — но в моем случае он ошибся.

Одно знаю точно: никогда я не стану цепляться за свое неверие так же, как цеплялся за христианство. Слишком долго я закрывал глаза на тяжесть Иисусова ига и бремен и религии, поскольку это могло навлечь беду на мою зеру.