Терия. Кровавый узел

В одном из огромных фургонов, на горячих трухлявых досках, сидела Фатин. За одну руку она была привязана толстой пальмовой веревкой к грубо сколоченной скамье, а на правой щиколотке красовалась большая, покрытая не до конца засохшей кровавой коркой рана. Раньше на щиколотке была повязана грязная тряпка, обработанная черепашьим жиром, чтобы рана не загноилась и заживала скорее, но теперь она спала с ноги и бесполезно валялась рядом. Протухший черепаший жир источал омерзительный запах на который мало кто обращал внимание из присутствующих в фургоне – зловоние в этом месте скорее правило, чем исключение. Вонь немытых, пропитанных потом тел, запах фекалий и испражнений, засохшая на полу блевотина, гниющие раны и страх… Здесь правила жуткая симфония самых разных запахов, которые источали временные жильцы фургона, предназначенного для перевозки рабов. Шкавари не использовали рабов для собственных нужд, они были нужны им только для дальнейшей перепродажи, поэтому условия их содержания мало их беспокоили, важно были лишь одно – рабы не должны умереть в дороге.

Грязные и слипшиеся от пота волосы Фатин напоминали мокрую мочалку из волынь-травы, которая непослушно упала ей на глаза. Красивая в недавнем прошлом туника сейчас была похожа на лохмотья, которые без стеснения могла надеть лишь нищенка или рабыня. Да и вообще, случись ей сейчас посмотреться в зеркало, вряд ли она смогла бы узнать себя в этой грязной и измученной бродяжке.

Фатин пришла в себя еще утром от боли – в какой-то момент ей показалось, что у нее ломит все тело. Да, наверное, так оно и было – сильно болела голова, мучительно дергало распухшее от удара стражника лицо, горела огнем искалеченная Патамуном нога и очень хотелось пить, просто нестерпимо хотелось пить… Так плохо она себя не чувствовала ни разу в жизни. Да и вообще, в свои четырнадцать лет никогда еще она не оказывалась в ситуации, хотя бы отдаленно напоминающую эту. И если бы ей два дня назад кто-то сказал, что такое может произойти – она бы рассмеялась ему в лицо.

Девушка медленно посмотрела по сторонам и обнаружила, что кроме нее здесь еще несколько человек и трое даури. Все они были разного пола и возраста, единственное в чем все были схожи – жалкое состояние в котором они находились. Двое мальчишек, бородатый старик, подросток и какой-то патлатый мужик рядом с ней, от которого несло так, будто он не мылся с самого рождения. Она осмотрела стены фургона и увидела сквозь широкие прорехи между досок множество поднимающих пыль ветроходов, которые катились рядом. Один из даури медленно пополз к центру фургона, где в полу была вырублена дырка, в которую рабы могли ходить в туалет. Он подполз на всю длину его привязи, но веревка все равно была слишком короткой и не доставала до нужного расстояния несколько локтей. Даури что-то промычал и начал возиться с завязками своих штанов. Не веря, что сейчас это происходит именно с ней Фатин закрыла глаза, к горлу подкатил комок, а вскоре по ее лицу покатились слезы.

– Так всегда бывает с теми, кто оказывается в рабском фургоне впервые, – услышала она чей-то голос и медленно открыла глаза.

На нее смотрел молодой парень, на которого она сразу не обратила никакого внимания. Глядя на него Фатин невольно улыбнулась – выглядел он на редкость глупо. Абсолютно лысый, с широким, покрытым яркими веснушками лицом, парень улыбался ей во весь рот, не стесняясь того, что половину зубов у него верблюд слизал.

– Ну фы и уфод, – попыталась сказать Фатин, но опухшие губы ее плохо слушались, а от невыносимой жажды ощущения в горле были такими, будто она не жуя проглотила кактус с длинными, острыми иглами.

– Не понимаю, что ты говоришь, – сказал парень не переставая улыбаться. – Меня зовут Чок.

Фатин собрала во рту всю имеющуюся слюну и глотнула – стало немного легче, во всяком случае иглы в горле укоротили вдвое. Она откашлялась и тяжело вздохнула, слова давались ей с большим трудом.

– Я говорю: ну ты и урод, Чок, – сказала Фатин.

– Мне скоро будет семнадцать, – жизнерадостно сообщил ей парень, казалось он пропустил слова девушки мимо ушей.

– А ты не слишком сообразителен для своего возраста, – заметила Фатин сделав вывод, что ко всему прочему парень еще и умственно неполноценный.

– Раньше я работал на рудниках и добывал солнечный камень для Дома Шамран, – сообщил ей Чок.

Рядом что-то зажурчало и фургон наполнился резким запахом мочи. Даури наконец-то справился с завязками на штанах. Фатин сделалось дурно, а потом ее стошнило. Чок рассмеялся.

– Не обращай внимания, – посоветовал он. – Даури невоспитанные дикари, правильно делают, что вырывают им языки. Я, например, делаю свои дела под себя и никому не мешаю.

Фатин посмотрела на паренька и ее стошнило еще раз. Прокашлявшись, она вытерла рот рукой и грустно усмехнулась. На мгновение ей показалось, что она сошла с ума и все это ей мерещится, но резкая боль в ноге напомнила, что все происходит на самом деле. Даури надел штаны, злобно посмотрел на Чока и пополз обратно на свое место.