Терия. Кровавый узел

– Понятно, – служащий посмотрел на Фатин и его лицо растянулось в хищной улыбке. – Симпатичная. Если отмоете как следует и причешете, я у тебя ее и сам куплю. Дорого хочешь?

– Мы еще не расценивали рабов, – уклончиво ответил шкавари. – Но я сообщу отцу о вашей заинтересованности в ней.

– Угу, сообщи обязательно, – служащий еще какое-то время смотрел на девушку, затем провел языком по губам и подмигнул ей. – Хочешь ко мне?

Вместо ответа Фатин отвернулась и уставилась в плетеную стену фургона.

– Рабыням положено отвечать, когда с ними разговаривают, – процедил шкавари, но девушка молчала.

Он замахнулся, чтобы ударить ее, но служащий протянул к нему руку и остановил.

– Не нужно.

– Она оскорбила чиновника! – прорычал шкавари. – Оскорбление чиновника приравнивается к оскорблению Властелина, а равно – к смерти.

– Ерунда, – отмахнулся сборщик налогов. – Если убивать каждого, кто меня так или иначе оскорбил – придется закопать половину Кшарна. Ладно, я пошутил, девка мне не нужна – своих кормить нечем. Пойдем дальше, у нас еще много работы.

Вскоре после того как сын Магоро и сборщик налогов ушли, Фатин вывели из фургона на свежий воздух. Если, конечно, воздух в портовом районе Кшарна можно назвать свежим. Здесь все провоняло сливаемыми с фургонов нечистотами, немытыми рабами, блевотиной, протухшими в дороге продуктами, все это смешивалось с крепким духом пряностей, сладким ароматом благовоний и в результате выдавало такой запах, что с непривычки становилось тяжело дышать. В порту сновали сотни рабов, которые что-то выгружали из ветроходов, или наоборот – что-то загружали в них. Повсюду стояли крики и вопли на всех известных языках Терии, но чаще всего говорили на общем. Казалось, что здесь кричат абсолютно все. Подгоняя рабов кричат надсмотрщики, вопят рабы, которых надсмотрщики без устали лупят плетками по мокрым от пота спинам, кричат торговцы, желающие купить товар прямо сейчас, не дожидаясь общих торгов на рыночной площади, ревут верблюды. Между всем этим снуют повозки, которые привозят товар на погрузку или наоборот, увозят выгруженный.

От всего происходящего Фатин растерялась и осматривалась вокруг широко раскрыв глаза. В этот момент охранники ее каравана взяли ее под руки и повели прочь. Рядом с охранниками шел Магоро. Они прошли почти квартал, когда Фатин спросила куда ее ведут.

– Слишком много вопросов. Всему свое время, – ответил ей шкавари.

К тому времени, когда они миновали еще один квартал – шум песочного порта практически стих, исчез мерзкий запах, а окружающая их застройка изменилась. Длинные и неуклюжие, грубо слепленные из глины склады-исполины сменились сплошными рядами таверн и постоялых дворов. Возле них десятками стояли верблюды, среди которых иногда даже попадались животные редкой белой породы – эти благородные красавцы стоили намного дороже своих обычных собратьев. «В этом районе останавливаются богатые торговцы и все прочие, кто может себе позволить не ночевать под открытым небом или на собственном ветроходе» – решила девушка. Что-то похожее на эти улице было и в ее родном Даармаре, только здесь этого всего было больше. Гораздо больше.

Для своего роста шкавари шел довольно быстро и Фатин еле поспевала за ним. Рана на ноге давала о себе знать и на каждый шаг откликалась болью. Спустя некоторое время засохшая кровавая корка лопнула и по ее щиколотке потекла горячая кровь. Она неоднократно пыталась замедлить шаг, но всякий раз охранники подталкивали ее в спину давая понять, что сейчас отдыхать никто не будет.

Наконец они остановились возле небольшого двухэтажного здания с дорогой внешней отделкой. К тому времени солнце уже исчезло за горизонтом и Кшарн начинал погружаться в темноту. Никаких вывесок и других опознавательных знаков, по которым можно было бы определить назначение этого сооружения, не было. «В таком доме мог бы жить какой-нибудь успешный торговец или знатный», – подумала Фатин.

Магоро постучал в дверь и ее открыла полуголая рабыня из одежды на которой была только расшитая разноцветными нитями набедренная повязка. Она была ассайкой – отбросом общества, которых одинаково презирали и люди, и шкавари помесью которых она и являлась. Для ассайки девушка была на редкость симпатичной – темно-коричневая кожа приятного оттенка, красивая тяжелая грудь, полные губы, очень нежные черты лица, которые дополняли роскошные, ухоженные черные длинные волосы. Фатин скривилась – даже разговаривать с мутантом для знатной девушки считалось дурным тоном, а находится в их обществе тем более. Пусть сейчас она уже не в своем положении, но старые привычки давали о себе знать даже без ее на то желания. Увидев реакцию Фатин ассайка улыбнулась и молча отошла в сторону пропуская их в комнату.