Терия. Кровавый узел

По арене вновь прокатился восторженный гул – в этот раз скорпион своим жалом проткнул одного из бойцов насквозь. Это был шкавари, последний из десяти бойцов вышедших на арену, все остальные к этому моменту уже были убиты. Какое-то время у скорпиона не получалось освободить жало из тела и шкавари болтался на нем как дохлая ящерица, его родовая маска свалилась на песок, а из широко раскрытого рта хлестала кровь. Наконец скорпион избавился от мертвого тела и шкавари причудливым мешком остался лежать на песке бесформенной кучей мяса.

На песочный настил арены выбежало несколько десятков загонщиков, которые пиками заставили скорпионов убраться под трибуны. Настил арены спешно приводили в порядок, засыпая песком следы кровавой бойни. Когда все было сделано, оглушительный рев труб возвестил о начале нового боя. На арену вышло несколько бойцов, среди которых выделялась женщина – это была Сухая Плеть, любимица жителей Даармара. Фатин знала эту покрытую защитными татуировками девушку и не раз с интересом наблюдала за боями с ее участие, но сегодня особого желания смотреть не было. В ее взгляде была лишь скука и разочарование. Даниш бесил ее больше обычного, и она не могла ничего с этим поделать. От мысли, что через каких-то несколько дней этот расфуфыренный петух будет спать с ней в одной постели, у нее начинало сводить скулы.

– Что, дочь моя, ждешь не дождешься, когда съедешь от нас? – тихо спросила у падчерицы Кишора, сжав ее локоть с такой силой, чтобы острые ногти впились в нежную кожу девушки.

– Не смей называть меня дочерью, ты хитрая дикая кошка! – Фатин вздрогнула и одернула руку. – Если ты делаешь дурака из моего отца и брата, это еще не значит, что и из меня ты будешь делать дуру.

– Я бы на твоем месте была более уважительна со своей мачехой, дочь моя, – Кишора изобразила отличное подобие улыбки. – Не забывай, что твой отец любит меня и не простит тебе постоянную дерзость. Девушки должны уважать свою мать не меньше отца, разве тебя не учили этому в детстве? Нет? Какая жалость, – улыбка мачехи стала еще шире. – Я всегда говорила, что у твоей тупой мамаши не доставало мозгов даже на воспитание собственной дочери.

В этот момент Фатин развернулась к своей мачехе и оттолкнула ее. Кишора картинно оступилась, вскрикнула и повалилась на пол увлекая за собой один из столов. Внимание всех приглашенных мгновенно переключилось на неприятную семейную сцену.

– Фатин, что ты делаешь?! – окрикнул дочь Бажарган и к тому времени как рабы поставили на ноги содрогавшуюся в рыданиях Кишору, он уже был рядом со своими любимыми женщинами. – Немедленно извинись перед матерью и отправляйся домой!

– Она мне не мать! – девушка сжала кулаки и финики в ее руках в одно мгновение превратились в кашу, а косточки больно вонзились в ладони.

В ложе стало тихо, казалось даже зрители на арене взяли паузу, чтобы не мешать женщинам из Дома Шамран выяснять отношения. Бажарган не стал превращать случившееся в грандиозный скандал, он взял дочь под руку и пошел с ней прочь, а следом за ним направилось несколько охранников.

– Сейчас тебя отвезут домой и закроют в твоей комнате, а вечером мы с тобой поговорим, – сказал он Фатин когда они остались вдвоем.

– Она первая начала и специально устроила это в день моего совершеннолетия! – попыталась оправдаться Фатин.

– Ничего не хочу слышать! – Бажарган толкнул дочь в руки охранников. – Чтобы не случилось, ты не должна так вести себя со своей матерью, тем более сегодня – когда весь город собрался, чтобы отметить твое торжество! Что, интересно, будет думать о тебе твой будущий муж Даниш?

– Она мне не мать! И ни за какого Даниша я замуж не собираюсь! – по щеке Фатин покатилась слеза. – Почему ты хочешь, чтобы я поскорее уехала из дома?

Бажарган открыл рот, чтобы что-то сказать, но лишь махнул рукой и пошел обратно к гостям.

– С тех пор как умерла мама, для тебя существует лишь одна женщина – твоя Кишора, а на меня тебе плевать! – крикнула вслед отцу Фатин, но он ее уже не слышал, а если и слышал, то никак не отреагировал на ее колючие слова.

Глава 4