Терминатор

«Как вы это оцениваете, современные юные просвещенные дамы, чуждые суевериям, умеющие пользоваться прокладками с крылышками и без крылышек и знающие, йогурт какого производителя полезнее всего с утра для сонного желудка?»

Сидящие девушки не отреагировали, тогда, бизнес-леди обратилась к кореянке:

– Прошу, вас, Хия!

Хия воспитанно, словно хорошая ученица, встала и вежливо уточнила:

– Оцениваю – с какой точки зрения? С рациональной? С этической?

– Начнем с рациональной.

– С рациональной точки зрения убийство женщин и животных было абсолютно бессмысленным – ливень никак не связан с этими жертвами.

– Есть другие мнения? – Леди поочередно внимательно посмотрела сначала на блондинку, а затем на рыжую, и, не дождавшись ответа, сообщила:

– Ответ неправильный. Ливень и последующий потоп напрямую связан с жертвоприношением.

– Наверное, это была магия, – иронично предположила кореянка.

–Хия – вы же культурная и образованная девушка! Магии не существует. То, о чем я рассказала, называется .

– Я поняла, чему вы клоните. Можете считать меня сумасшедшей, но не нужно держать за дуру, и идите к черту со своими тестами и проверками, – последние слова Хия произнесла уже развалясь в кресле – от школьницы-отличницы не осталось и следа, с Леди разговаривал очень злой и опасный человек.

Казалось, что Леди не заметила беспричинной агрессии, ее голос оставался спокойным и доброжелательным:

– Я не сомневаюсь в вашем уме и психическом здоровье, Хия. Сейчас я попробую в двух словах объяснить различие между магией и секвенцией – это знание вам пригодится в самое ближайшее время.

– Во-первых, магии, как я уже сказала, не существует. А во-вторых, обряд, который я описала, – воспроизводим. Он может быть воспроизведен не чародеем или волшебником (которых, разумеется, не бывает), а кем угодно, если будут в нужном порядке выполнены необходимые действия (они, к слову сказать, называются элементами секвенции). Добавлю, что для успешного выполнения секвенции должно быть удовлетворено еще одно условие, – Хия молчала, ожидая продолжения; чтица – тоже, ожидая вопроса.

– Хорошо, я спрошу, – устало согласилась девушка. – Какое условие?

– Между двумя выполнениями этой секвенции должно пройти не менее сорока восьми лет. Кстати, этот промежуток называется периодом безразличия секвенции.

– Существуют разные секвенции, и у каждой из них свой период безразличия? – не поднимаясь с места, спросила блондинка – она, словно в укор кореянке, приняла приветливый тон, предложенный наставницей,  но побелевшие кисти рук, сцепленных на коленях, наводили на мысль, что вопрос продиктован не только желанием поддержать  абстрактную беседу.

– Совершенно верно, Сандра, – подтвердила бизнес-леди, – ты уже поверила в секвенции? – в ответ блондинка лишь пожала плечами.

– А теперь, уважаемые дамы, – следующий вопрос, – как вы думаете, что в вас троих есть общего? Подскажу, что ваше общее – это то, что вас отличает от других. Смелее! Джуди, давай начнем с тебя!

Рыжая девица равнодушно смотрит на леди – вид у нее слегка сонный, и не похоже, чтобы у нее были какие-то предположения.

– Откуда тебя сюда привезли? – обращается к ней Леди. Рыжая отводит глаза и продолжает молчать.

– Из лечебницы Святого Патрика, верно? Не стесняйся, тебе не следует ничего скрывать от девочек – у вас не должно быть тайн друг от друга. Что ты там делала?

– Меня там лечили – старательно, долго и безуспешно, – в равнодушном голосе рыжей неожиданно проступил вызов.

– Лечили – от чего?

– От слуховых галлюцинаций, – обе соседки одновременно повернули головы направо и уставились на Джуди. В зале снова повисло молчание. Убедившись, что все с ожиданием смотрят на нее, девушка пожала плечами и начала рассказывать.

С раннего детства она временами слышала музыку и голоса, которых кроме нее никто не слышал. Это явление возникало по нескольку раз в год и особых неудобств девочке не доставляло. Музыка начинала играть внезапно – это могло случиться днем, вечером, ночью – и в любом месте. Звуки были самыми разнообразными – начиная от известных Джуди виолончели и органа, и заканчивая инструментами, которых девочка прежде не слышала. Иногда к инструментам присоединялись голоса – низкие и высокие, мужские и женские – но всегда чарующие. Голоса иногда пели без слов, а временами произносили слова на неизвестном языке. Услышав музыку, девушка всегда замирала, стараясь не двигаться, чтобы не упустить ни одного из чудесных звуков. Нет, она, конечно, могла двигаться и продолжать дело, которым занималась, но этого совсем не хотелось делать – казалось, что нет ничего приятнее, чем в оцепенении внимать небесной музыке в предвкушении высшего наслаждения. В какой-то момент родители обратили внимание на странное поведение ребенка, и Джуди всё им рассказала, после этого начались бесконечные посещения врачей.

– Ну как, юные дамы – вам это знакомо? – с нетерпением, едва дождавшись конца рассказа, спросила хозяйка, – Хия, хочешь что-нибудь добавить?