Тернистая дорога к звездам

"Эврика! — воскликнул он, — конечно, рисование"… Граф немедленно укатил в город за покупками необходимых аксессуаров. Закупить все оказалось совсем не просто — холст, грунтовка и краски предлагались для начинающих художников или для мазни, как выражался Граф. Низкое качество ему не подходило. Промотавшись практически весь день, он все-таки приобрел необходимый инструмент, холст, грунтовку, краски, подрамники разных размеров и так далее.

Уже вечерело…, и он сегодня решил даже не натягивать холст на подрамник. Необходимо определиться с пейзажем. Именно пейзаж он хотел нарисовать в первую очередь.

Со второго этажа открывался прелестный вид на сосновый бор и небольшую лужайку. Особенно красочным казался сегодня багряный закат над сосновым лесом в сочетании с кучевыми облаками. Такое бывает не часто, и он защелкал фотоаппаратом. В голове уже вырисовывалась лужайка, сосновый лес и необыкновенно красивый закат. "Закат в сосновом бору", так он назовет картину, которую еще предстоит создать.

Роман устроился в кресле, вспоминая дни, проведенные в Суриковском институте. Он практически окончил его и подавал большие надежды, но внезапно увлекся компьютерными технологиями. Бросил "Суриковку" перед дипломом и поступил на физмат с уклоном компьютерных технологий.

В этой области Роман превзошел всех, так считал не безосновательно сам, но старался скрыть возможности и не обращать на себя внимания. Гораздо легче быть серенькой мышкой, могущей все, чем тигром под постоянным наблюдением. Он вообще был склонен не высовываться и не проявлять публично таланты, которые явно имелись.

Сейчас он именно желал высунуться в живописи, что было совсем не просто даже для маститых художников. Но глаза боятся, а руки делают.

Утром он встал пораньше, подняла эйфория предстоящей работы. Наспех позавтракав, Роман принялся натягивать холст на подрамник и грунтовать его. Работал не спеша, с удовольствием и усердием, предвкушая процесс нанесения масленых красок на карандашный эскиз. В левом верхнем углу написал металлической пылью: "Роман Сергеевич Граф" и покрыл грунтовкой. Ничего не видно, но в определенных лучах скрыть надпись не представится возможным, что исключит плагиат и связанные с ним процессы.

Теперь оставалось ждать, когда просохнет холст и можно наносить эскиз карандашом. Но только завтра… сейчас уже 16 часов и нанесен последний слой, которому еще сохнуть часа три-четыре. Настоящий мастер не станет торопиться с сушкой и другими процессами живописи, несоблюдение основных моментов ухудшает качество и сроки хранения картин.

Заработал домофон, он глянул — заявилась Светлана. Папик, видимо, уехал, пообедав, и она тут как тут. Давно не приходила. Он нажал кнопку, открывая двери, и вышел на улицу встретить.

— Привет, — произнесла Светлана, не особенно радуясь.

— Здравствуй.

— Ты ни разу не попытался навестить меня и в указанное время не открыл дверь…

— Дела, Света, дела…

— Дела? — она хмыкнула, — это у нас бывают дела… Папик отправился в небытие, вступаю в наследство и становлюсь по-настоящему богатой дамой. Ты рад?

— Я приношу тебе свои соболезнования…

Она посмотрела на Романа свысока и с презрением.

— Деньги дают мне многое — свободу и власть. Теперь я выбираю мужика и командую. Можешь встать в очередь претендентов на мою партию, — она кокетливо вильнула попкой.

— У тебя есть партия? Извини, не знал.

— Ты еще и не понятливый — я себя имела в виду, — довольно ответила Светлана.

— Конечно, — не стал возражать Роман, — уже стою.

— Так-то лучше, — усмехнулась она, — разрешаю тебе сбегать и принести мне бокал шампанского или вина. Потом можешь поласкать меня, — она томно уселась на стол, оперевшись руками сзади и выставляя напоказ свои ножки.

Ну и пробка, подумал Роман, таких он еще не встречал. Какие мои годы — уже встретил…

— Конечно, но в следующий раз, Светлана, — ответил он вежливо, — извини. Тебе лучше попозже зайти.

— Чего? — она ответила не оскорблено, а удивленно, — я тебя вычеркиваю — сам виноват.

— Конечно, — снова ответил он, провожая ее за дверь.

— Урод, — крикнула она уже на улице, засеменив к своему дому.

Привалило бабе счастье, которое она промотает за год или раньше. Хотя вряд ли — найдется ласковый и послушный покровитель, который быстро приберет ее фирму и денежки к рукам, а ее выкинет на помойку. Нового папика уже вряд ли она найдет. Остается одно место — панель. Но даже там особо тупых не уважают, если вообще такое имеется.

Граф не любил носить костюмы и поехал в город в джинсах и рубашке. Оставив машину на парковке у ресторана, он прошел внутрь. Вышибала у входа оглядел его. Джинсы и рубашка вроде бы не дешевые, но все равно он не приглянулся.

— Извини, парень, сюда нельзя, — преградил путь вышибала.

— Это почему?

— Этот ресторан не для бедных.

— Отвали, — посоветовал Роман.

Подошедший другой охранник произнес угодливо:

— Извините, мой коллега ошибся, проходите, пожалуйста.

Он позже шепнул на ухо другому: "Ты не видишь, что ли — у него одни джинсы, как три наших костюма стоят".