Тернистая дорога к звездам

— Законность? Я уже говорил, что сидя на завалинке государством управлять легче, чем в кресле. Для руководителя страны существует единственный закон, других нет — приносить благо своему народу. Все остальное — подзаконные акты, и если они искривлены, то необходимо их выправить. Я все время говорю о Ваньке на завалинке, коим и являюсь сейчас. Тогда опять же возникает вопрос — зачем я эту чепуху горожу, если понимаю, что это ерунда. А вот зачем. Как-то я не мог одну задачку в своей физике раскусить. Крутится где-то рядом решение, вот оно, здесь где-то, а поймать не могу. Иду по коридору в задумчивости, а тут тетя Маша, наша уборщица, бросает какую-то фразу. Сейчас уже и не вспомню какую, но эврика, у меня словно синапсы определенные в мозге замкнулись. Вот оно решение, забирай его. И кто задачу решил — я или тетя Маша? Понятно, что закон открыт не яблоком, а Ньютоном. Валерий Васильевич, давайте кушать, ужин стынет. Немного коньяку?

— Можно, пожалуй, — ответил Романов, — вдруг и у меня из абстракции разумное семечко проклюнется.

Он посмотрел на сидящих за столом Катю и ее родителей, почувствовал, что не поняли они сказанную им фразу. Но это и не важно, главное ее понял Граф. Разговор за ужином продолжался, но инициативу взял в свои руки Романов.

— Василий Андреевич, Настасья Павловна, мне говорили, что у вас свой продуктовый магазинчик имеется. Нелегко сейчас малому бизнесу приходится?

— Легко — нелегко, а жить надо. Раньше дань приходилось полиции платить, якобы за спокойствие и крышу, как они выражались, но, слава Богу, зять все проблемы решил и сейчас мы никому не платим, — ответил Лебедев, — малому бизнесу иногда не дают выжить те структуры, которые обязаны его защищать. Но все-таки это частные случаи. Сейчас кризис и усилилось действие законов природы — выживает сильнейший. Тут уж ничего не поделаешь.

— А вы, Екатерина Васильевна, когда сын подрастет — вернетесь в НИИ или останетесь домохозяйкой?

— Конечно, хочу вернуться, но когда это еще будет? Мы с Романом считаем, что одного ребенка нам недостаточно…

Она даже покраснела немного и опустила взгляд.

— Это правильно, — похвалил Романов, — это по-нашему. Что ж, Роман Сергеевич, придется вам теперь за двоих работать, какие планы в науке?

— Планы грандиозные, Валерий Васильевич, настолько большие, что и сказать страшно. Если позволите — поясню подробнее.

— Конечно, возможно понадобится и моя помощь, — ответил Романов.

— Пока ничего не нужно, все необходимое есть, спасибо. О физике я могу говорить долго, часами и сутками, поэтому приостановите меня, когда забудусь. Хорошо?

— Если по делу, то и суток не жалко, — улыбнулся Романов, — но я вас услышал.

— Наука… что такое наука? Можно давать много определений и все они будут правильные и незавершенные. Наука — это скачок и затишье, скачок и затишье. Мы много веков ходили по земле, но скакнули в небо, потом в космос. Космос… вот он, рядом, мы в нем, но ничего о нем не знаем, почти ничего. Что там в других галактиках? О своей-то знаем мизер. Есть ракеты, но реактивная тяга практически исчерпала себя. Собираемся на Марс… два года полета… Если обуздать скорость света, то до Луны можно долететь за одну и две десятые секунды, до Марса за три с небольшим. Что для этого нужно — ответ прост: двигатель с другим принципом действия. Ответ прост, но сделать не просто. Хорошо, представим себе, что такой двигатель мы получили. Что нам это даст? Естественно — много. Но не для меня. До других галактик лететь миллионы световых лет на двигателе, которого еще тоже нет. Из этого следует, что ближайшая задача — это создание "светового" двигателя, последующая: найти решение практически мгновенного передвижения в пространстве. А почему только космос, спросите вы? Я отвечу — в науке нет обособленных открытий, одно тянет за собой другие. У меня есть идеи, воплощение которых позволит создать принципиально новые двигатели и достигнуть скорости света. Когда это произойдет? На этот вопрос нет ответа, но точно уже при моей жизни. Эти двигатели могут кардинально изменить все, например, зависимость от энергоносителей, от той же нефти. Это другие корабли, самолеты, другая жизнь. Рассуждая над способом передвижения НЛО, я вроде бы решаю принципиально одну проблему — скорость света, но натыкаюсь на другую, которая мне совсем не понятна. Если к нам прилетают НЛО, то у них явно не скорость света, а нечто большее. И я не могу этого понять, как ни стараюсь. Возможно, необходимо сначала взять эту скорость света в свои руки и прочно держать ее — тогда придет и более великая мысль. Кто его знает… Пока НИИ станет искать путь создания принципиально нового двигателя, не основанного на силе реактивной тяги современных ракет. Жаль, что нет у меня деревьев с арбузами…

Президент рассмеялся, поняв сравнение с ньютоновским яблоком.

— Насколько я понял, Роман Сергеевич, НИИ сейчас займется разработкой двигателей нового поколения?

— Если вы одобрите, то да. Я бы просил не считать эти двигатели годными только для освоения космоса, они станут применимы и в земном пространстве.